— Гм, широкие операции!
— Мечты и действительность! — перешептывались офицеры.
Я взглянул на Арнольда, но он отвернулся от меня, зажав лоб ладонями. Я никак не мог понять, для чего разыгрывается эта комедия, ведь в конце концов все равно последует приказ, и мы должны будем идти на фронт занимать возвышенность. К чему же это длинное предисловие? Но полковник продолжал свою бесконечную и ненужную лекцию.
— Командование фронтом дальше такого положения терпеть не может. Необходимы решительные действия, мужество и инициатива, которых вправе ожидать командование от венгерских гонведских частей. Прежние попытки взять Монте-Клару в осадном порядке с длительными артиллерийскими подготовками и широким охватом потерпели неудачу. Поэтому командование бригады решило выслушать мнение офицерства, наделенного боевым опытом и хорошо знакомого с особенностями данного фронта. Это отнюдь не означает, господа, что штаб фронта не имеет своего, разработанного в мельчайших деталях плана. Но мы все же полагаем, что командный состав боевых частей сможет дать нам ряд ценных предложений. Итак, господа, прошу высказаться по этому поводу, не считаясь с чинами, положением и старшинством.
Доктор Аахим заметно повеселел, но фенрих Шпрингер вызывающе взглянул на него.
— Ого, это еще не все, — сказал Бачо, лукаво подмигивая.
Капитан Беренд вынул из кармана блокнот и, раскрыв его, громко возгласил:
— Прошу записываться, господа.
Все это было очень непривычно и странно. Офицерское совещание! О чем? О еще не проведенном бое?
Со своего места поднялся обер-лейтенант Сексарди, командир роты из запасных. Его любовь к многословию давала пищу многим забавным анекдотам, но он слыл храбрым офицером. В мирное время обер-лейтенант был мелким комитатским[8] чиновником.
— Разрешите, господин полковник, — начал Сексарди. — Если я вас правильно понял, нам надо сейчас детально обсудить, каким образом мы сможем перехитрить этих проклятых предателей и изменников итальяшек и как скорее турнуть этих сукиных детей макаронщиков, вцепившихся в гриву старой ведьмы Монте-Клары. Разрешите мне рассказать вам вкратце печальную историю этой возвышенности. К вашему сведению, господа, я уже шестой месяц нахожусь на этом гнусном фронте и позволю себе сказать, что знаю здесь каждый угол и каждую дыру. Монте-дей-Сэй-Бузи в первый раз назвали Кларой не мы, венгерцы, а венские ландверы, когда в сентябре прошлого года пошли на нее приступом. Храбрые венские ребята, идя в атаку, пели:
И зря пели бедные мальчики, все они сложили голову под Кларой. А когда мы шли в атаку на Монте-фальконе, то тоже пели:
Полковник и майор стояли в глубине эстрады и, видимо, нервничая, о чем-то спорили. Очевидно, майора что-то взорвало, потому что он вдруг повернулся к Сексарди и резко сказал:
— Господин обер-лейтенант, ближе к делу. Говорите по существу.
— Оставьте, майор, — миролюбиво сказал полковник. — Но все же, господин обер-лейтенант, я попрошу вас держаться ближе к теме.
Сексарди растерялся. Он смущенно посмотрел на офицеров, лица которых выражали и напряжение, и досаду, и иронию.
«Ну, ну, посмотрим, чем это кончится», — казалось, говорили их взгляды.
Сексарди откашлялся и уже глубоко вобрал воздух, как неожиданно открылась дверь и в зал вошел хромой гусарский обер-лейтенант. Он быстро двигался, стуча металлическим наконечником большой палки. Полковник и майор поспешили к дверям, где в окружении свиты штабных показалась генеральская фуражка и мелькнул красный лампас.
— Эрцгерцог!
Эрцгерцог был блондин, высокого роста, голова его с мягким овалом розового лица была наклонена набок. За эрцгерцогом следовали бригадный генерал, адъютанты и штабные офицеры. Все вытянулись и застыли. Эрцгерцог приветливо поздоровался с полковником и майором и обвел нас улыбающимися глазами. Обменявшись несколькими словами с полковником, эрцгерцог в сопровождении штабных поднялся на эстраду, легкой и решительной походкой вышел вперед и заговорил приятным голосом:
— Наверное, господин полковник уже сообщил вам о причинах настоящего совещания. Дело в том, что Монте-дей-Сэй-Бузи необходимо ликвидировать, дальше такое положение терпеть невозможно. Надо прогнать оттуда собак Кадорна, и это нужно сделать одним ударом, лихо, по-мадьярски. Это надо сделать неожиданным, так называемым групповым ударом. Каждый доброволец из офицеров сформирует себе группу из добровольцев-солдат. Группы должны быть не больше чем по двадцать — двадцать пять человек. Эти группы в одно и то же время, но каждая совершенно самостоятельно, должны ворваться в окопы итальянцев. Задача внезапного удара — сковать и парализовать действия противника. Когда это будет сделано, находящиеся в окопах дежурные части завершат разгром позиции. Та группа, которая первой ворвется в неприятельские окопы, будет представлена мною к высшей награде, так же как будут награждены все, проявившие мужество и энергию, будь то рядовой или унтер-офицер. Это надо будет особо разъяснить нижним чинам.