Как большинство неопытных ораторов, эрцгерцог во время речи выбрал себе одну точку, на которой фиксировал свой взгляд. Он не отрываясь смотрел на большой выпуклый лоб маленького прапорщика Тормы, как бы обращаясь только к нему. Торма стоял как завороженный. Он то, краснея, улыбался, то бледнел и делался серьезно сосредоточенным, то никак не мог отвести зачарованного взгляда от эрцгерцога. Иногда он беззвучным движением губ повторял отдельные слова из речи командующего.
— Для выполнения этой задачи необходимо шесть-семь, а может быть, и восемь таких групп. Большего количества не потребуется. Одна-две группы берут на себя подрывную операцию — устранение проволоки, остальные будут заняты исключительно атакой. Вот и все, господа. Желающих прошу записываться у господина адъютанта.
Капитан Беренд передал свою записную книжку хромому гусару, который стал на краю эстрады. Эрцгерцог отошел вглубь, к нему подошел бригадный генерал, говоря, очевидно, что-то лестное по поводу выступления его высочества. По залу прошло нервное движение. Полковник испытующе смотрел на офицеров, майор тщетно ловил взгляды лейтенанта Бачо и обер-лейтенанта Сексарди. По рядам офицеров пробежал шепот. Некоторые недоумевающим пожатием плеч выражали свою полную растерянность. Арнольд сидел у окна, подперев кулаком подбородок, и смотрел на улицу.
— Ну-с, господа? — поднял голос бригадный.
Все повернулись к генералу, но с враждебной холодностью избегали его взгляда. Эрцгерцог удивленно посмотрел на офицеров. Недалеко от эстрады стоял, взволнованный маленький Торма. Взгляд эрцгерцога поймал жертву. Торма невольно сделал шаг вперед.
— Ну? — сказал эрцгерцог с ободряющей улыбкой. Торма сделал еще один шаг, стоящие рядом офицеры инстинктивно подались назад, и маленький прапорщик оказался на несколько шагов впереди остальных. Все смотрели на него, многие улыбались. Арнольд, к роте которого был причислен Торма, сухо кашлянул.
— Ты? — сказал эрцгерцог благосклонно. — Ты давно на фронте?
— Только что прибыл, ваше королевское высочество.
— Ах, зо![10] Это очень хорошо, очень красиво, — протянул эрцгерцог, не пытаясь скрыть своего разочарования.
Проползло несколько мучительных минут. Группа офицеров оставалась неподвижной. Лицо эрцгерцога омрачилось, он что-то сказал бригадному. Хромой обер-лейтенант проковылял к двери. Заиграл рожок автомобиля. Штабные вышли вслед за эрцгерцогом. Я выглянул в окно. Со стороны моря клубились черные грозовые тучи, вереница автомобилей катила по дороге к Констаньевице.
Капитан Беренд захлопнул записную книжку и демонстративно сунул ее в адъютантскую сумку. Полковник сошел с эстрады и, не отвечая на приветствия, вышел из зала. Рыжий фенрих сорвал с доски карту, свернул ее и, оглядев офицеров с непередаваемым презрением штабной крысы, поспешил за своим начальником.
— Ох, если бы я мог закатить этой роже увесистую оплеуху, — пробормотал рядом со мной лейтенант с золотыми зубами.
Майор ушел вслед за полковником.
— Ну, что теперь будет?
— Ничего, — весело крикнул Бачо. — Вопрос был поставлен ясно: нужны добровольцы. Таковых не нашлось.
— Стыд и позор! — вздохнул доктор Аахим.
— Пожалуйста, доктор, еще не поздно. Добровольцем может быть кто угодно, а ведь вы офицер, — неожиданно резко сказал Арнольд.
— Ну уж от тебя я этого не ожидал, — обиделся доктор. Майор вернулся. Видимо, он получил основательную нахлобучку, но, против ожидания, не был мрачен. Отозвав Арнольда, он взял его под руку и прошел с ним в другой конец зала. Их сопровождал капитан Беренд. В зал вошли вестовые и начали расставлять столы.
— Господа, прошу не расходиться, — крикнул майор. — Будем обедать.
— Вот это да! — щелкнул языком Бачо.
Фенрих Шпрингер подошел к батальонному врачу и отвесил ему изящный поклон.