Лошади продвигались на юг. Вдали дымились австрийские костры.
Магнус ехал во главе отряда. Он направлял движение эскадрона, чтобы как можно скорей достигнуть Драшенфельда. Вскоре выехали на широкую и людную дорогу.
— Если мы не хотим быть замеченными, мы не должны прятаться, — предложил Магнус.
— Мы словно аргонавты, охотящиеся за золотым Руном, — воскликнул Коллонж.
— Нужно заметить только, что наше золотое Руно — это две беленькие головки.
— И, что даже если мы их завоюем, они не будут принадлежать нам, — добавил Сан-Паер.
— Нас ещё можно сравнить с тремя сотнями Персеев, освобождающих двух Андромед, — подхватил разговор Арранд.
— Клянусь честью, да здравствует война! — воскликнул Вольрас, — ради неё стоит жить!
— Если тебя на ней не убьют! — добавил Каркефу.
Разговоры не смолкали, отважные юные воины много смеялись и шутили.
— Сеньоры, — обратился вдруг Магнус к солдатам, — не будем говорить по-французски, мы во вражеской стране.
И показал на отряд хорватских всадников, переходящих вброд ручей вместе со стадом коров.
— Рубикон перейден, — воскликнул Коллонж с радостью, и она была столь сильной, что его лошадь совершила два или три пируэта. На что Каркефу присвистнул с грустным видом: «Увы!»
22. Привал возле стен
Движение эскадрона продолжалось дерзко и без осложнений. Дорога проходила через страну, наводненную отрядами солдат, бежавших из разных стран. Не было часа, чтобы драгунам не встречались всадники. Многие проезжали, не останавливаясь. Если вдруг случайно встречный командир о чем-то спрашивал Магнуса, восседавшего, как и Рудигер, на белом коне с рожком в руке, или г-на де ла Герша, возглавлявшего отряд, ответа долго ждать не приходилось.
Уже достигли расположения корпуса фельдмаршала Валленштейна, понемногу продвигаясь к гарнизону Суаб.
Мимо проследовали полки графа де Паппенхейма, они направлялись к границам Богемии, оккупированными шведами. На следующий день пересекли укрепления армии герцога Шарля де Лоррена. Встречавшиеся в дороге случайные путники оказывались уже итальянцами, испанцами, венграми или поляками. С каждым днем их становилось все больше.
Каждый раз, разбивая лагерь для отдыха, Каркефу вздыхал.
— Мы похожи на рыб, которых дергают за нитки, привязанные к плавникам, но петли затягиваются.
Это беспокойство Каркефу передавалось другим, но выражалось оно по разному. Некоторым казалось, что они путешествуют по новым местам. Несколько драгун шептались между собой. Коллонж поравнялся с г-ном де Шофонтеном.
— Маркиз, вы пользуетесь нашей доверчивостью; где опасности, где военные действия?
— Спокойствие, — отвечал Рено, сам удивляясь сказанному.
— Вы нам обещали целую бурю ударов шпаг, — поддержал разговор Бегье, — пока что я её не вижу.
— Быть может г-н де Паппенхейм — это приведение? Вы должны нам его показать, — прибавил Эгрофой.
— Это даже не экспедиция, это прогулка. Почему бы нам не поехать в каретах? — вскричал Сан-Паер.
— И прихватить с собой несколько скрипок и флейт и устроить концерт? — продолжил Арранд.
Этот разговор был услышан Магнусом, на что он отвечал улыбаясь:
— Сеньоры, не беспокойтесь, дойти до цели не составляет труда, вернуться назад — вот проблема. Магнус знает много песен, начинающимися раскатами смеха, а заканчивающихся печальными стонами.
В одно прекрасное утро стало ясно, что они пересекли границу Богемии.
— Скоро мы будем на месте, — объявил Коллонж.
— То есть в пекле, — уточнил печально Каркефу.
— Сейчас я только хочу напомнить, — вмешался Магнус, — что малейшая неосторожность может привести к гибели.
— Коротко, но ясно, — заключил Бегье.
Рудигер, знавший Богемию так, как садовник знает свой сад, решил пойти в разведку, как только они окажутся на территории Драшенфельда.
Он был человеком храбрым, рвущимся к приключениям, готовым пожертвовать жизнью ради рискованного дела. Для таких людей честь и достоинство были не просто слова, они всегда были готовы за них постоять.
В разведку он пошел один, пешком, в одежде дровосека. На голове у него красовалась шапка из лисьего меха. Драгуны тем временем разбивали лагерь в лесу.
Возвращения Рудигера ждали долго. Уже наступила ночь, а он все не появлялся. Уже Рено спрашивал себя, не открыл ли Рудигер секрет экспедиции мадам д`Игомер, как вдруг он наконец появился. Лицо его было серьезным, лоб нахмурен.
— Какие новости? — обратился к нему г-н де ла Герш.
— Человек Раббенеста в Драшенфельде, — отвечал Рудигер.
— Матеус Орископп?
— Да, он командует охраной замка.
— Тем лучше! — воскликнул Рено, — на этот раз я его повешу.
К концу дня снова тронулись в путь. Во главе шествовали Арман-Луи и Рено, переодетые до неузнаваемости, с перекрашенными бородами и волосами. Рудигер остался в костюме угольщика, а Каркефу превратился в сплавщика; на плечах они несли шесты с железными крючьями на концах, на ногах были одеты высокие сапоги; все трое шли пешком.
К полудню на вершине холма показались башни замка.
— Драшенфельд, — спокойно произнес Рудигер.
Эти три слога вызвали дрожь в жилах Армана-Луи и Рено: там, за высокими стенами, Адриен и Диана ждали и надеялись.
— Итак, операция начинается, — провозгласил Магнус и медленными шагами направился к потайной двери замка.
…После встречи с Рено в Нюренбергском домике, мадам Игомер возвратилась в Драшенфельд. По её лицу м-ль де Сувини и м-ль де Парделан поняли, что произошло что-то важное, но выяснить так ничего и не сумели. Лишь с Матеусом Текла была более откровенна.
— Будьте бдительны, — предостерегала она его, — волки спешат в овчарню.
— Бог мой, хоть бы они скорее пришли! — отвечал Матеус, — я только об одном молюсь, чтобы их дорога была легкой!
Тем временем шли дни, и ничто не подтверждало слова мадам д`Игомер. Разведчики, посланные Матеусом во все направления, не заметили ни одного всадника и вообще никого, кто бы мог привлечь их внимание.
Два или три из них повстречали эскадрон г-на де ла Герша, но кто мог предположить, что три сотни солдат могли появиться открыто в провинции, подчиненной людям императора!
Разведчики Матеуса даже разговаривали с драгунами, но так и не поняли, что те направляются в Драшенфельд.
Однажды утром какой-то карбонарий появился в замке и попросил переговорить с интендантом.
— Недалеко отсюда, в ложбине, расположилась группа всадников, желающих позавтракать у вас в замке; по-моему это поляки или испанцы, они исчерпали свои запасы, и очень голодны. Меня послали сюда, чтобы найти еду. Это военные люди, вот почему вы должны их накормить. Я видел большой кошелек на поясе у их командира. У других — шпаги и пистолеты. Они клянутся, что заплатят за все.
Лейтенант переглянулся с Матеусом; тот скомандовал пяти или шести слугам вскочить на коней и поехать разведать, что это за люди, походившие на поляков или испанцев.
В это время Магнус рыскал по замку, как зверь, боясь заблудиться. В замке было много солдат, но нигде не было видно ни м-ль де Сувини, ни м-ль де Парделан. Интендант нашел его, лежащим на крепостной стене.
— Уважаемый, — обратился к нему Магнус, — я думал, что вы меня забыли. Вот уже час я брожу в поисках выхода. Проводите меня к двери, прошу вас. Я боюсь, что испанцы снимут с меня шкуру в три счета, если я не принесу им ответа.
Интендант тронул его за плечо:
— Ты говоришь, ответа? Они получат его, иди!
Магнус ловко пересек подъемный мост и прибыл в лагерь в тот момент, когда Матеус покидал его.
Для большей безопасности Берье занял место ла Герша. Он с легкостью говорил на итальянском и на испанском, что давало ему возможность утверждать, что их направили из Милана в армию Валленштейна.
Матеус задал ему несколько вопросов во избежании случайности; Берье на них ответил с необыкновенной легкостью. Эта игра ему нравилась.