— Где же арабы? Где сарацины? — вопрошал Эгрофой, имея в виду тамплиеров, блуждающих в пустынях Палестины.
— Кто бы воспел возвращение трех сотен солдат, как когда-то старый Ксенофонт — возвращение десяти тысяч? — прибавил Сан-Паер.
И все опять хотели сражаться.
Привыкшие к сценам жестокости и к ужасным военным условиям, м-ль де Сувини и м-ль Парделан хорошо понимали, что самоотверженность драгун и потери, которые они понесли, были затрачены ради их спасения; они чувствовали себя в семье друзей, друзей сердечных и родных. Эти люди, большинство из которых девушки даже не знали, считали за честь участвовать в их спасении.
— Мы вас вытащим отсюда, уж вы нам поверьте! — обещали старые кальвинисты.
— Мой Бог, мой король, моя дама, если нужно, мы всегда придем на помощь! — вторили молодые, для которых Швеция была родиной.
Весь день шли без отдыха. К вечеру на горизонте собрались тучи. Приближалась гроза.
Наконец драгуны достигли леса и, углубившись в чащу, повернули направо. Там, очутившись в ложбине, соблюдая полную тишину разбили лагерь, загородив вход огромными камнями.
— Здесь проклятые имперцы не смогут до нас добраться. — говорил Магнус, командуя солдатами.
— Тем хуже для них.., — ответил ему Коллонж, — мы могли бы ещё сразиться.
К началу нового дня, после нескольких часов отдыха, эскадрон снова тронулся в путь.
— «Войти в этот лес легко, выйти из него гораздо труднее», — думал в это время г-н де ла Герш.
Магнус, для которого каждая тропинка в лесу была знакома, решил повернуть влево.
С первыми лучами солнца достигли опушки леса. Несколько драгун поехали вперед разведать обстановку.
Г-н де ла Герш приказал всем спешиться. Впереди расстилалась равнина. Магнус с Каркефу и Коллонжем разъехались в разные стороны, обследовать местность. Солнце стояло высоко в небе, когда они вернулись.
— С западной стороны стоят пятьсот мушкетеров, — доложил Магнус.
— На севере — четыре эскадрона, — добавил Колланж.
— Да, мы окружены со всех сторон, — заключил Арман-Луи.
Не говоря ни слова, Магнус вручил поводья своей лошади Каркефу и ползком добрался до лесной поросли, окружающей опушку. Все молча ждали его возвращения.
Через полчаса он вернулся и вскочил на лошадь.
— Ну, что? — спросил г-н де ла Герш.
— Я нашел проход, в конце которого расположились примерно четыре сотни всадников и кучка пехотинцев, — ответил Магнус. — Половина из них дремлет, другие играют в карты. Они думают, что мы ещё далеко, на другом конце леса.
— Дадим им понять, что мы уже близко, — предложил Рено. — Мы проскользнем мимо них до того, как они нас заметят. Каково ваше мнение, сеньоры?
Все драгуны захлопали в знак одобрения.
Арман-Луи поместил Адриен и Диану в середине взвода, возглавляемого Эгрофоем, а сам вместе с эскадроном стал бесшумно продвигаться к кромке леса.
Окинув взглядом товарищей, дрожащих от нетерпения, он поднял шпагу с криком:
— Вперед!
Драгуны обрушились на часовых, как ураган. Те, совсем не ожидая нападения и не успев вытащить оружие, были повержены. Эскадрон вторгся в самый центр отряда и обратил его в бегство.
Напрасно отряд пытался оказать сопротивление; всего один лишь эскадрон попытался оказать настоящее сопротивление, но, понеся тяжелые потери, откатился назад. Дорога была свободна. Сотня трупов покрывала равнину.
Арман-Луи нашел глазами Эгрофоя. Тот гордо произнес:
— Вы мне доверили мадемуазель де Сувини и мадемуазель де Парделан, вот они!
Но Арман-Луи не успел пожать руку Эгрофою, как тот выронил поводья и рухнул к ногам Адриен.
Оказывается, пуля пробила грудь бравого солдата ещё в начале боя, но он до конца исполнил свой долг.
Битва окончилась — и он умер.
— Вчера Бегье, сегодня Эгрофой! Сколько погибнут еще? — прошептал г-н де ла Герш.
Живой барьер, окружавший лес, и который необходимо было прорвать, состоял из солдат Жана де Верта.
После первого поражения барон отдал приказ всем войскам, находящимся поблизости, присоединиться к нему или следовать в указанном им направлении. Сам же он бросился вдогонку за гугенотами вместе с горсткой преданных ему солдат.
В первую очередь, увидев г-на де ла Герша и его драгун, углубившихся в лес, Жан де Верт решил выманить их оттуда, не рискуя осуществлять преследование ночью. Во главе самого мощного эскадрона он занял позицию на дороге, по которой должны были проследовать драгуны, чтобы присоединиться к шведским войскам, но хитрый маневр Магнуса сбил его с толку. Прошло уже два часа, но французы не появлялись. И вдруг часовые доложили Жану де Верту, что драгуны избежали боя там, где их подстерегали имперцы и, найдя слабое звено в окружении, прорвались!
Жан де Верт собрал всех, кто повстречался ему по пути, и начал преследование. Это был волк, почуявший кровь. Никто не смел с ним заговорить; он мчался впереди своего войска, бледный, кусая усы и сжимая эфес шпаги.
— И ничто их не остановит! Никто их не догонит! — шептал он про себя время от времени.
Охваченная той же страстью, обуреваемая ненавистью и жаждой мести, мадам д`Игомер скакала рядом с ним. Не чувствуя усталости, она, казалось, была сделана из железа.
Покинув дымящиеся руины деревень, встречая по пути многочисленные эскадроны, драгуны поняли, что приближаются к расположению германских войск. К вечеру Магнус, следовавший все время впереди, заметил огни лагеря. Пришпорив коня, он увидел имперские войска, расположившиеся по обе стороны от дороги. Здесь нельзя было пройти, не применив шпаг и пистолетов. Справа и слева простирались болота, пройти через которые можно было только с помощью проводника. Медлить было нельзя, иначе, находясь между двух огней, можно было угодить прямо в лапы Жана де Верта.
Магнус вернулся к солдатам и объяснил ситуацию. Военный совет собрался вокруг г-на де ла Герша.
— У нас пять минут на раздумья, сеньоры, — предупредил Арман-Луи.
— Хватит и четырех; возьмем наши шпаги и дадим бой этому сброду, — предложил г-н де Шофонтен.
— Этот сброд насчитывает три тысячи человек, — заметил Магнус, высказавший свое мнение.
— Половина из нас погибнет, половина пройдет, — воскликнул Коллонж.
— Всегда есть время принять предложение господина де Шофонтена, — взял слово Арман-Луи, — но можно попытаться пойти другим путем.
— Говорите! — заинтересовался Сан-Паер.
— Наверняка Жан де Вер не предупредил свое войско о том, что произошло с момента нашего отъезда из Драшенфельда. Мы оденем зеленые пояса, а на шляпы — имперские кокарды.
— Ну и что ж? — поинтересовался Коллонж.
— К тому же мы появимся с той стороны, отуда невозможно предположить появление шведских солдат.
— Это мысль.
— Мы сможем смело представить командующему войска и сойти за итальянцев или испанцев, выведать расположение полков, оккупированных армией генерала де Паппенгейма. Если наша хитрость удастся, мы прорвемся, нет придется принять бой! — Хороршая идея, — поддержал Арранд.
— Если мнение сеньора де ла Герша совпадает с этим, заключил Вольрас, — нам остается двинуться в путь. — В путь! — поддержал его Рено и Апман-Луи.
Арман-Луи подошел к Коллонжу:
— Вы почти самый молодой среди нас, — обратился он к нему. — Сейчас вы приняли правильное решение. Вам, вместе с десятком вооруженных солдат, я доверяю охрану мадемуазель де Сувини и мадемуазель де Парделан. Следите за мной, если я сделаю вам знак рукой — падайте в траву и ползите.
— Я все понял и я все исполню! — с жаром отвечал Коллонж.
Проехав несколько сотен шагов, Арман-Луи и Магнус поспешили вперед.
— Кто идет? — прокричал часовой.
— Иисус и Мария! — ответил Арман-Луи.
Офицер имперской армии медленно приблизился к ним.
— Кто вы? Откуда идете? — спросил он. Часовому показалось, что у г-на де ла Герша валлонский акцент.
— Мы — часть испанского полка, и имеем приказ присоединиться к войскам генерала де Паппенгейма, — ответил Арман-Луи на плохом немецком языке. — Мы не можем терять и часа. Если вам что-либо известно о том, где находится генерал — мы будем вам очень признательны за эти сведения.