— Не спится, дорогой Рудгер? — спросил гоблин, заметив в щели приоткрытой двери свет.
— Да, уважаемый Птах, — откликнулся волшебник. — Заходи, если хочешь. Покурим трубочного зелья.
— Не откажусь, — проговорил хозяин лесного домика. — Я уже давно курю сушеный мох. А настоящей трубки и не нюхал.
Он протиснулся в дверь, и верховный старейшина протянул ему одну из своих походных трубок. Через несколько мгновений медвяный дым окутал спальню. Некоторое время оба старых приятеля наслаждались курением. Каждый думал о своем, но оба испытывали чувство единения в молчании, которое свойственно тем, кто разделяет надежды, тревоги и чаяния своего друга. Скрипнула дверь, и в комнату вошел Бернар. Ни Рудгер, ни Птах этому не удивились. Верховный старейшина молча набил третью трубку и протянул ее мудрецу. Теперь в небольшой спальне было уже трое молчаливых курильщиков. Однако этим дело не кончилось. Спустя недолгое время снова скрипнула дверь, и на пороге появился тот, кого здесь ожидали увидеть меньше всего. Курильщики, как по команде, вскочили и низко поклонились вошедшему.
— Что это вы вздумали баловаться трубочным зельем без меня? — ворчливо осведомился король.
Потрясенные его появлением, курильщики засуетились. Уступили ему лучшее место в комнате, набили самую красивую трубку из походного набора Рудгера. Хозяин домика бросился на кухню и вскоре приволок четыре кружки и большой кувшин эля. На дворе была глубокая ночь, но никто и не думал спать. Курение трубочного зелья превратилось в дружеское застолье. Верховный старейшина и его друг волшебник Бернар с удивлением и радостью посматривали на своего повелителя. Впервые за многие годы Иоахим Десятый, да достигнет он Блаженного Брега, предстал перед своими подданными в ясном уме. Он шутил, вспоминал о былых днях, смеялся над остротами собеседников. Рудгер боялся поверить своим глазам и ушам. Неужто ему и впрямь удалось вывезти монарха за пределы воздействия темных чар?..
Король и впрямь чувствовал себя лучше. Он проснулся перед тем, как в спальне верховного старейшины собрались курильщики. Открыв глаза, Иоахим Десятый долго лежал в темноте, прислушиваясь к вою ночного ветра. Он пытался вспомнить, где находится и как здесь очутился. Протянув наугад руку, нащупал бревенчатую стену и понял, что лежит не в своей дворцовой спальне. Потом ему припомнилась тряская поездка верхом, низко свисающие над горной тропой колючие корявые ветки сосен, ночевки в шатре. Монарх ясно осознал, что покинул столицу и уехал куда-то далеко. Оставалось лишь вспомнить, для чего нужна была эта поездка. Так и не вспомнив, король почувствовал запах трубочного зелья, которое курил кто-то в соседней комнате. Тогда он поднялся, накинул на голые плечи походный плащ и заглянул в помещение, затянутое дымом.
По окончании вечеринки Иоахим Десятый, да достигнет он Блаженного Брега, предложил Рудгеру выйти на крылечко, подышать свежим воздухом. Верховный старейшина понял, что наступает момент истины.
Они стояли рядом и смотрели на серебряную россыпь звезд над дальним хребтом.
— Что происходит, Рудгер? — спросил монарх. — Почему мы приехали в этот дивный уголок?
— Произошло много событий, мой король, — ответил старый чародей. — И рассказ о них вряд ли усладит твой царственный слух.
— Мне не нужны ни лесть, ни приукрашенная ложь, — откликнулся Иоахим Десятый. — Я старый боец и привык смотреть правде в глаза.
Глава двадцать вторая. Доброе предзнаменование
Клауди выбралась на каменный обледенелый берег сточной канавы, уже совершенно окоченев. Пальцы свело от холода, и девушка с трудом распутала ею же самой завязанный мешок с одеждой. Добротная кожа, из которой мешок был сделан, не подвела. Одежда оказалась сухой. Это было добрым предзнаменованием. Одевшись, юная путешественница огляделась. Вид ей открылся безрадостный. Сточные воды, что текли из-под замка, низвергались в глубокую пропасть, разделявшую обе вершины Разлучной горы. Рядом со стоком начинался длинный узкий мост без перил, который вел к мутной сосульке Отмороженной башни, что четко рисовалась на фоне немеркнущего даже ночью неба высокогорья. Именно в этой башне и притаилась Мизарди — чудовище, одновременно похожее и на паука, и на человека, а значит, туда и должна была попасть Клауди.