Он же всё ещё её телохранитель.
***
Лес возвышался вокруг стеной – приятненький такой, светлый лес. Абсолютно ничего страшного. Наоборот, красиво – солнце сквозь мозаику листвы лучиками моргает, цветы-ягодки из подлеска выглядывают, темные пятна со светлыми забавно чередуются. И шорох приятный такой… лесной. Словно шёпот – только нестрашный совсем.
Не знаю, может в стороне Слейрса этот лес и впрямь ведьмачий, а у меня – благодатный.
Хорошо выбрала.
Ай ехал чуть позади, периодически тихонько напевая что-то своему Вольфику. Может, колыбельную? Забавный он, Ай, всё-таки. То угрюмо-равнодушный, то собаку на руках таскает, последний кусок ей отдать готов. Забавный.
Солнце плавно перекатилось за середину неба. Мы остановились пообедать – ненадолго, на симпатичной полянке с ручейком. Поехали дальше – и снова никаких ужасов.
Может, папа прав, и чернь – дураки поголовно? Такой красивый лес обозвать Тёмным, да ещё и колдовским…
На ночёвку мы остановились, чуть сойдя с тропы, в симпатичном закутке из кустов и одного поваленного дерева. Словно природная беседка, честнее слово! Ай всё на всякий случай тщательно осмотрел, но вроде бы опасности не нашёл. И хорошо, красивое место, уютное.
А потом я тщетно пыталась заснуть под несмолкающий лай этой мерзкой собаки, которой вздумалось поиграть именно сейчас.
Удавлю, честное слово – если дракон раньше меня не справится.
***
Вольфик устал и лежал в ногах Айлинсфиля, тихо посапывая. Юноша рассеянно гладил мягкую белую шёрстку, отчего щенок периодически сонно вилял хвостом – раз-два. Илия перестала ворочаться и тоже вроде бы заснула.
Айлинсфиль остался караулить.
Очень не нравилось ему это обманчивое-спокойное лесное марево.
Безопасное, приятное место просто так тёмным не назовут.
Где-то в вышине, невидимая за деревьями выкатилась луна. Айлинсфиль подкладывал сучья в костерок, вороша искры, и чутко прислушивался к окружающей тишине.
Но почему-то появление незнакомца всё-таки стало для него неожиданностью.
Старичок нарисовался в темноте внезапно. Удивительный – простая одежда, крестьянская даже, стоптанные лапти и огромная, широкополая шляпа.
Вылитый гриб!
- Ай-ай, кто это мой шалашик облюбовал? – прошамкал гриб, спокойно (а, главное, совершенно неслышно) подплывая к костру. – Ты, молодец, чьих будешь?
Айлинсфиль снова поворошил искры и молча кивнул на принцессу.
- Девицу провожаешь? – понял гриб. – Ай, умница… Да и красна же она у тебя, только чегой-то на сердце у неё неспокойно… Куды идёте-то?
- В долину Беарка, - флегматично откликнулся Айлинсфиль, следя за стариком. – А вы, дедушка, кто?
- Дык, - фыркнул дед. – Лесовик я, неужто не признал?
Айлинсфиль невозмутимо покивал – мол, да, оплошал, что это он, как можно не знать?
- А в гости ко мне не хотите? – вдруг, прищурив глазки, предложил гриб.
- Спасибо, дедушка лесовик, нам и тут неплохо, - в тон ему ответил Айлинсфиль.
- Ну, как знаете, - вздохнул дед. – Я, собственно, вот что…
«Что» Айлинсфиль так и не узнал.
Принцесса проснулась.
От визга заложило уши.
***
- Ох и громка ты, девица, - услышала я, отдышавшись.
Кошмар! Невесть кто в темноте подкрадывается, а мой телохранитель и в ус не дует! Ещё и собачка его меня облаяла.
Ужас!
- Ты кто?!
Старик покачал головой.
- Ай, девица, аль не проснулась? Лесовик я, хозяин местный. Ты успокойся, успокойся, - заявил он, тыкая в меня клюкой. - Я только у огонька посижу… раз уж вы ко мне не хотите.
Я переглянулась с Аем. Тот пожал плечами – как скажешь, мол.
Нет уж, я ещё не настолько сбрендила.
- А зачем вы в долину в Беарка? – вдруг поинтересовался старик.
Я опешила.
Этот… этот идиот-телохранитель уже всё ему разболтал?!
- К дракону, - невозмутимо откликнулся, между тем, Ай. – Ты, дедушка, не знаешь, кстати, как его убить?
- Зачем его убивать? – изумился дед.
- Он нашей стране угрожает, - вздохнул Ай.
Расширившиеся, было, глазёнки старичка мгновенно сузились.
- А-а-а, так это вы, ребятушки, к дракону? Знаю-знаю, ветер и деревья мне всё рассказали. Только где же третьего потеряли?
- А он за любовью подался, - хмуро вставила я, разглядывая подозрительного старикашку.
- К водяницам? – невесть отчего развеселился дед. – Да, любовь он там получит сполна, у них, неприкаянных, давно никого не было.
- Какие ещё водяницы? – буркнула я, размышляя – плюнуть на всё и заснуть или покараулить всё-таки этого… лесовика.
-Девицы, до срока умершие, - вздохнул старичок. – Да что я тебе рассказываю – лучше сама посмотри.
И ткнул в меня клюкой.
Ну и я отключилась мгновенно.
А самое противное – телохранитель, гад, даже не почесался! Ну дай только добраться до дракона – я тебя вслед за собачкой скормлю. Тоже, поди, девственник. За десерт сойдёшь.
***
Айлинсфиль дёрнулся, было, подхватить потерявшую сознание принцессу, но словно напоролся на невидимую стену.
- Не суетись, молодец, не суетись, - прошамкал старичок, довольно улыбаясь в бороду. – Пусть красавица поглядит… Пусть. Может, дрогнет сердечко, проснётся.
- Проснётся, дедушка? – переспросил телохранитель, внимательно наблюдая за неподвижной Илией. – Точно проснётся?
- Сердечко-то? – хмыкнул старичок. – Сердечко давненько у неё спит, а сама она… что ты, молодец, я не убивец. Убивец дальше будет.
- В смысле – дальше? – выдохнул Айлинсфиль.
Старичок лишь что-то хихикнул в бороду.
- Чёрствая она у тебя, как такой служишь? – продолжая улыбаться, прошамкал он минуту спустя. – Желчи много, ой, мно-о-ого, вот сердечко и не выдержало, заснуло…
Ничего не понимающий Айлинсфиль потянулся, потрепал спящего Вольфика за ухом. Тот уморительно дрыгнул задней лапкой и присвистнул.
- Неясно тебе, да, молодец? – фыркнул в бороду старичок.
Телохранитель кивнул.
Лесовичок тоже потянулся к болонке, осторожно потрепал мягкую шёрстку.
- Эх, молодёжь, да что ж тут непонятного! Сердечко, оно бьётся так: тук-тук. И трепещет иногда. У иных – аж заходится. А у неё, - старичок снова ткнул в неподвижную Илию клюкой, - ровненько бьётся. Всегда – ровненько. Значит – спит. Понимаешь?
Айлинсфиль неопределённо пожал плечами.
- Э-э-эх! – махнул на него рукой старичок. – Доброты она не видит, вот чего! Доброты, заботы и дружбы не понимает. А это – как с сердцем каменным жить. Тяжело-о-о!
Айлинсфилю вдруг вспомнилось, что болтают про Илию: чёрствая, жестокая… ледяная.
- Вот сердечко её и оттает, - улыбнулся старичок, словно прочитав его мысли. – Только не сразу. Но ты, главное, за неё не беспокойся. Лучше скажи, молодец, ты в карты – умеешь?
***
Водяницы оказались нагими, грудастыми и наглыми.
И всё это у них зашкаливало – просто гипер.
Нагие – не как во дворце: тряпками, пусть и прозрачными папины любовницы закрывались, когда я к нему в спальню врывалась. Тут дамочкам абсолютно параллельно было – кто рядом, с кем и сколько. А, и да – в каком состоянии.
Хуже – мне тут же предложили присоединиться!
С родным братом?!
С… этими?!
В общем, когда я, странно просвечивающая и вообще призрачная, возникла среди этой вакханалии, вечеринка у «дев, до срока умерших» была в самом разгаре.
Что б мне так умереть!
Утопиться что ли? Знать бы, что после смерти такая стану: бесстыдная, волосы до пяток и зелёные, словно водоросли, глаза громадные, и грудь… и бёдра… Как там папочка про таких говорит: «Сливки с сахаром»?