Он, похоже, уже забыл о сцене в кабинете, но Хилари до сих пор не осмеливалась посмотреть ему в глаза.
— А ты? Как тебе нравится этот праздник?
Хилари затравленно оглянулась по сторонам: рядом с ними под тенистым деревом никого не было, нужно было что-то отвечать. Генри развернул ее лицом к себе, и она вымучила улыбку.
— Но ведь это не мой праздник, я на работе.
— Жизнь давно уже не кажется тебе праздником, не так ли?
Хилари раздраженно передернула плечами: дескать, не все ли равно?
Нет, подумала она, с этой работой придется расстаться. Мало того, что он домогается меня, так еще пытается залезть в душу. Просто так люди, подобные Генри, не успокаиваются, им нужно непременно докопаться до сути вопроса и все разложить по полочкам. Значит, рано или поздно он узнает и о бедной малышке Айрин, после чего станет досаждать мне разговорами по душам…
— Генри!
Резкий и шершавый, как напильник, оклик заставил обоих одновременно обернуться.
С дорожки махала рукой Бриджит Буше. Хилари содрогнулась, взглянув на ее холеное и холодное лицо и властную осанку. Бриджит звонила на виллу утром и сказала Николь, что плохо себя чувствует и вряд ли приедет. Но больной она не казалась, напротив, от нее за десять шагов веяло здоровьем и самоуверенностью.
— Привет, Бриджит! — приветствовал ее Генри с той же непринужденностью, с которой встречал и всех остальных гостей. Он крепко взял Хилари под локоть и вместе с ней пошел навстречу теще. — Вы почувствовали себя лучше? Рад видеть вас у нас на торжестве.
Бриджит неопределенно махнула рукой и ледяным тоном промолвила, слегка прищурившись:
— Я взяла на себя смелость взять с собой моего гостя. Надеюсь, он хорошо знаком твоей… гувернантке.
— Какого черта! — в сердцах воскликнул Генри.
Хилари обернулась и увидела, как со стороны ворот к ним быстро идет улыбающийся высокий человек привлекательной наружности. Она побледнела как мел и с трудом устояла на ногах. Это был Макс.
Заметив ее реакцию на мужчину, появившегося здесь, словно злой джин из бутылки, Генри задрожал от злости и шагнул незваному гостю навстречу.
— Не надо, Генри! — Хилари вцепилась в него. — Все в порядке!
— У вас есть минута, чтобы покинуть эту территорию!
В голосе Генри звенела сталь, а его взгляд резанул Макса как острый клинок.
— Это относится и к вам, Бриджит!
— Замечательно!
Мадам Буше раздула ноздри, наливаясь пунцовой краской. В иной ситуации Хилари рассмеялась бы. Вряд ли этой надменной особе приходилось слышать нечто подобное!
— Я хотел бы поговорить с женой, — пятясь, пробормотал Макс, с тревогой поглядывая на мрачного Генри.
— Бывшей женой, между прочим! — прорычал хозяин дома. — Осталось пятьдесят секунд!
— Хилари! Умоляю, поговори со мной! — заскулил Макс.
— Пусть скажет, что ему от меня нужно, — обращаясь к Генри, промолвила Хилари, которой совсем не хотелось, чтобы праздник Доминико был испорчен потасовкой.
— Нам нужно поговорить с глазу на глаз.
Ее бывший супруг паточно-сладко осклабился, но сердце Хилари не смягчилось. Перед собой она видела только ненавистного ей эгоиста и сластолюбца, жестокого и тщеславного, привыкшего вертеть женщинами.
Неужели я когда-то любила этого мерзавца?! Как же сильно я заблуждалась, не разглядев за ярким фасадом гнилого нутра! Макс долго скрывал от меня свою истинную сущность, и лишь фотографии, полученные под Рождество, раскрыли мне глаза. Теперь же я могу спокойно смотреть на его смазливую физиономию, не сомневаясь в своих силах и правоте.
— Ты хочешь поговорить с ним? — спросил у нее Генри.
— Нет! — отчеканила Хилари, глядя Максу в глаза с холодным презрением. — Нас больше ничего с ним не связывает. Так что пусть говорит при всех, если хочет.
— Хилари, ведь ты знаешь, как я к тебе отношусь? — покраснев до корней волос, начал Макс.
Хилари поняла, что он до сих пор не верит, что она способна с ним порвать навсегда. Поразительная самонадеянность! После смерти Айрин, после всех его выходок он имеет наглость надеяться, что сумеет ее умаслить. Уникальный тип!
— Я люблю тебя! Я всегда тебя любил и никогда не разлюблю! Ты должна мне поверить!
— В таком случае, тебе очень не повезло, — насмешливо ответила Хилари. — Я тебе не верю. Ты прекрасно знаешь, что не любишь меня, Макс. Единственный человек, которого ты всегда любил, это ты сам.
Она поймала себя на мысли о том, что он ни разу даже не заговорил об умершей дочке. Он никогда не пытался завести о бедняжке разговор, потому что Айрин была ему безразлична.
— Дай мне шанс, и я тебе докажу, что ты заблуждаешься!
Хилари обернулась к Бриджит, молча наблюдавшей эту сцену, и ледяным голосом сказала:
— Я не знаю, какие цели вы преследовали, приглашая этого человека сюда, мадам Буше, и что он вам наговорил, убеждая вас поступить таким образом, но он для меня больше не существует. Он просто мертвец, зарытый на шесть футов в землю. — Она вновь взглянула на бывшего супруга. — Никаких шансов у тебя больше нет! Последние месяцы я тебя ненавидела, но сейчас поняла, что ты не стоишь даже этого. Так что советую вернуться к Мьюриел. Развод вступил в силу, тебя уже ничто не ограничивает в твоих поступках. Можешь блудить открыто. Желаю успеха, вы с ней одного поля ягодки.
— О каком разводе речь?! — Бриджит гневно посмотрела на Макса. — Вы говорили, что она ваша жена!
Хилари не могла больше это терпеть, ее трясло и подташнивало. Но Макс не должен заметить ее состояния. Она ошеломила его своим заявлением, это написано на его искаженном лице. Но лучше было сохранить внешнее спокойствие, иначе он никогда не уберется прочь. Стоит лишь ему заметить ее малейшую слабость, как он ухватится за нее и попытается использовать в своих интересах. А Хилари не хотелось даже смотреть на бывшего мужа, так он ей опостылел.
— Значит, вы задумали выставить Хилари в неприглядном свете, Бриджит? — зловеще осведомился Генри. — Хотели представить ее сбежавшей женой, изменницей? Не будь вы моей тещей, я бы никогда в жизни даже не посмотрел в вашу сторону. Что же до вас, — сжав кулаки, он с решительным видом шагнул к Максу, — ваше время истекло.
— Подумай о Доминико, Генри! — вскричала Хилари, повисая у него на руке.
Но Макс уже улепетывал прочь, испугавшись одного вида хозяина виллы.
Он исчез из моей жизни навсегда, с облегчением поняла Хилари, провожая его задумчивым взглядом. Как я могла так ошибиться? Правда, я была совсем молодой и наивной, когда Макс вторгся в мою жизнь и ослепил своей внешностью и манерами. У него был неплохо подвешен язык, имелся актерский дар, он умел очаровать. Макс заморочил мне голову так, что я стала черное принимать за белое.
— Так мне тоже уйти, Генри? — ледяным тоном спросила мадам Буше, надменно распрямив спину и вскинув подбородок.
Хилари мысленно отметила, что выдержки и умения держаться этой женщине не занимать.
— Как решит Хилари, — ответил Генри, демонстративно обнимая гувернантку за талию.
Хилари была благодарна ему за то, что он помог ей устоять на ногах. Падать в обморок перед Бриджит Буше не входило в ее планы. Но и становиться причиной семейного раздора ей тоже не хотелось, поэтому она сделала глубокий вдох и спокойно сказала:
— Оставайтесь, конечно, мадам Буше. Доминико будет вам очень рад.
Бриджит не привыкла ни перед кем извиняться, но в этот момент была близка к такому поступку. Лицо ее заметно смягчилось, она кивнула и, опустив глаза, не спеша удалилась. Она проиграла этот бой, и все это поняли. Генри тихо сказал:
— Что ж, мне кажется, отныне жизнь станет значительно легче. — И многозначительно посмотрел теще вслед.
А Хилари подумала, что в ее жизни это ровным счетом ничего не изменит. Рано или поздно ей придется расстаться и с Генри, и с Доминико и пойти своим путем, хочется ей того или нет. Она только что лишний раз убедилась, что любовь подобна минному полю, по которому влюбленному суждено пройти с завязанными глазами. Она жестоко поплатилась за слепое увлечение Максом Майлзом и теперь залечивает раны. Но совершить душевное самоубийство сознательно…