- Знаю, конечно, - нетерпеливо кивнула я. Этот фонтан в городе знали решительно все. Большинство жителей, договаривающихся о встрече в центре, выбирали именно его в качестве ориентира. – Ну, и в чём проблема?
Даже если у девочек не получилось перенести воду из бассейна на достаточное расстояние, всё равно же они пытались потушить огонь, а это дело благое! Не наказывать же за неудачную попытку?
- Постой! – вдруг сообразила я. – А что, в центральном парке был пожар?!
- До тех пор не было, - поглядев на меня исподлобья, ответила Мелюзина.
- То есть как?
- То есть они сначала подожгли одну из скамеек, а потом стали переносить туда воду из фонтана, чтобы посмотреть, получится потушить пожар или нет.
Я схватилась рукой за голову.
- И как, потушили хотя бы?
Мой голос прозвучал слабо-слабо, будто даже я слышала его откуда-то издалека.
- Н-не совсем.
Сочувствия во взгляде Мелюзины стало ещё больше.
- Там скамья и ещё несколько деревьев сгорело. Но дело не только в этом.
- А в чём ещё? – Я подняла на фею страдальческий взгляд.
- Ну, они, когда переносили воду по воздуху, не совсем правильно произвели расчёты, и до источника возгорания не донесли. Вода пролилась несколько раньше… Как раз на голову супруги мэра, которая отдыхала на другой скамейке, ближе к фонтану. И не только на голову. В общем, она промокла насквозь.
Теперь я схватилась за голову обеими руками.
- И что теперь?
Наверняка из-за прикрывающих рот ладоней голос звучал приглушённо, но Мелюзина всё услышала.
- Теперь они сидят в тюрьме, в камере предварительного заключения. Когда слушание дела, пока неясно, может быть, через неделю, или две. Поскольку затронута честь университет, ректор рвёт и мечет. И требует в срочном порядке решить проблему. А поскольку группу курируешь ты, - взгляд Мелюзины стал виноватым, - он именно тебе поручил эту задачу. Даёт ровно сутки.
Я закатила глаза и сжала в кулаки уже отведённые от лица руки.
- Сутки. Курирую, - повторила я разозлившись. И, возведя глаза к потолку кареты, зловеще расхохоталась, вполне себе по-ведьмински. После чего сердито воскликнула: - Вот именно, что курирую! Преподаю! Обучаю профессии! А не воспитываю, не кормлю из бутылочки, не перевожу через дорогу за ручку. У нас университет или детский сад? Я где вообще работаю? Потому что если детский сад, так я увольняюсь! Я бы и в школе даже месяца не выдержала!
От избытка эмоций я отчаянно жестикулировала и иногда задыхалась, вынужденная сделать короткую паузу, дабы набрать в лёгкие воздуха. Мелюзина слушала с сочувствием и пониманием, но на всякий случай вжалась в противоположную от меня стенку кареты. А то мало ли чего от доброй феи можно ожидать, когда она по-настоящему разозлится. Ведьмы – те хотя бы предсказуемы. А вот мы способны на любой сюрприз. Взять хотя бы моих девчонок. Поймаю – самолично выпорю! Только вот не знаю, чем. Ремень не ношу. На метле не летаю: опять-таки не ведьма. О, веник одолжу в ближайшей бане! Вот!
- Нет, ты объясни, у нас университет или институт благородных девиц? – продолжала я напирать на ни в чём не повинную Мелюзину. – В чём наша работа заключается? И потом, лично я исхожу из того, что студентки – взрослые люди. Пусть молодые, пусть неопытные, но – взрослые. И вести себя будут соответственно! А вот ты мне скажи: может взрослый человек специально устроить пожар, чтобы попытаться затем его потушить? Да ещё в центральном королевском парке? Да ещё в присутствии жены мэра?
- Ну, её они могли в лицо и не знать, - совершила слабую (да что там, изначально провальную) попытку заступничества коллега.
- Лицо могли и не узнать, - подтвердила я. – А вот жо…заднюю часть тела ни с кем не спутаешь!
Мелюзина согласно хмыкнула. Габариты супруги нашего мэра и вправду были весьма внушительные, так что, садясь на скамейку, эта дама растекалась по оной, занимая тем местом, на которое садится, чуть ли не всю её площадь.
- Нет, это просто невозможно, - причитала, уже позабыв про супругу мэра я. – Ко всем моим делам – нормальным, подчеркну, делам! – только этого не хватает! Бегать по тюрьмам и вытаскивать оттуда малолетних преступниц! Вот почему так происходит, а? – уставилась я на Мелюзину умоляющим взором. Будто сейчас она раскроет мне великую истину, которая разом расставит всё по своим местам. – Работаешь с ними, работаешь, учишь. Стараешься сеять разумное, доброе, вечное. А выходит что?
- Я думаю, как раз разумное, доброе, вечное и выходит, - задумчиво подбодрила меня Мелюзина. И столь же задумчиво добавила: - Только не из того места.
- Может, пусть сами теперь разбираются, а? – в сердцах спросила я.
Хотя выполнять угрозу, конечно, не собиралась, и даже не думала давать кучеру сигнал останавливаться или разворачивать карету.
- Ну, ведь правда! Я лектор, а не мамка и не нянька! - продолжала бушевать я.
- Да ты что! – испуганно всплеснула руками Мезюлина и даже схватила меня за руку, в качестве морального давления. – Они же, в сущности, совсем ещё дети! Не смогут сами о себе позаботиться! Ты подумай, каково им приходится уже сейчас! Их ведь посадили в общую камеру, вместе с заядлыми преступниками – ворами, насильниками, убийцами! Страшно представить, что может произойти!
Судя по бледному лицу феи, ей действительно было страшно за девочек. Я скептически покачала головой: всё-таки цинизма коллеге определённо не хватает.
- Ничего с нашими девочками не сделают, - заверила я. – Да одна только Моргана любого, кто к ним приблизится, превратит в живописную композицию «насильник в разрезе». Причём не ради соблюдения собственной чести или чести подруг. А просто из научного интереса.
Комментарий:
быть Доброй Феей очень сложно
вот ждет рагу прекрасный принц
а вот ты из тюрьмы спасаешь
девиц
Карета подкатила к участковому дворику, и мы с Мелюзиной, волнуясь и тревожно оглядываясь, выбрались наружу.
- Нет, ну, Фритта – это я ещё понимаю, - продолжала бурчать я, пока мы шагали за стражем к месту временного заключения наших учениц. - У неё потенциал хороший, но непосредственность хлещет через край. Моргана – тоже понятно, у неё наклонности…не совсем здоровые. Но Майя! Ты можешь это понять? А Дейве?!
- Ты же знаешь: отдельная личность – это одно, а толпа – совсем другое. – Мелюзина пыталась хоть немного меня успокоить, но получалось плохо: она и сама заметно нервничала, что плохо сказывалось на попытке. – Когда они все вместе, разум немного…отключается, уступает место коллективной… - она щёлкнула пальцами, подбирая слово, - …экспрессивности.
- Коллективному идиотизму, - отрезала я, заворачивая следом за стражником за угол.
Последний, надо сказать, обходился с нами чрезвычайно вежливо и к разговору прислушивался с видимым сочувствием. Во всяком случае, такое складывалось впечатление в те моменты, когда мы видели не только его спину. Быть может, он вообще такой отзывчивый по складу характера (и не говорите, будто такого при его профессии быть не может: порой люди прибывают на занимаемое ими место самыми странными дорогами), но, скорее всего, просто уважительно отнёсся к взрослым феям, ещё и преподающим в университете.
- Вот, прошу вас, - произнёс он, отступая в сторону, чтобы явить пред наши очи освещаемую несколькими факелами камеру. – Я сейчас схожу за начальником участка, как вы и просили.
Я не была вполне уверена, что начальник участка соизволит явиться к нам по первому зову, но надежда всё-таки была: как-никак, мы действительно не последние люди в городе. То есть не люди, конечно, но в этом-то всё и дело.