Несмеяна продолжала смеяться, но Дарьен уже не испытывал в связи с этим прежнего беспокойства. В перерывах между приступами хохота девушка сумела в двух словах объяснить, что с ней только что произошло.
- Любопытно, как бы вы отреагировали, если бы я сейчас рассказал пошлый анекдот, - лениво заметил он. – Продолжили бы смеяться или покраснели бы и дали мне пощёчину?
Про покраснели – это он, конечно, переборщил: от продолжительного смеха лицо царевны и без того было пунцовым, так что у чувства возмущения или стыда не было ни малейшего шанса повлиять на его цвет.
И тут Несмеяна в очередной раз удивила маркиза совершенно непредсказуемой реакцией.
- А хотите, я вам сама неприличный анекдот расскажу? – предложила она. И, не дожидаясь ответа, приступила: - Возвращается как-то барон домой с охоты, а в постели баронессы главный ловчий лежит…
Дарьен сидел, хлопая глазами, особенно не вникая в суть анекдота, тем более что шутка была ему смутно знакома. Он не помнил, при каких обстоятельствах слышал её в прошлый раз, но уж точно в исключительно мужском обществе. И то не на светском приёме и не во время карточной игры в приличном клубе, а скорее именно на охоте, где правила этикета более гибки.
- Царевна… - даже не улыбнувшись, проговорил он, когда история о бароне, приобретшем во время охоты рога, была закончена. – А вы откуда знаете такие анекдоты?
- Как это откуда? – весело откликнулась Несмеяна, которую шок маркиза нисколько не смутил, а скорее даже позабавил. Впрочем, насколько Дарьен мог судить, её сейчас забавляло решительно всё. – Так меня же за столько лет пытались рассмешить всеми возможными способами.
- И что, ваш батюшка дозволял? - изумился хозяин дома.
- Конечно, - пожала плечами царевна. – Это же его идея была, чтобы меня непременно кто-нибудь заставил засмеяться. К концу первого года ему стало совершенно всё равно, насколько приличны шутки. Лишь бы хоть что-то сработало.
- Однако же, насколько я понимаю, не сработало.
- Нет.
- И почему я не удивлён?
Поднявшись, маркиз подошёл к шкафу из орехового дерева с застеклёнными дверцами.
- Вы не возражаете, если я выпью немного коньяка? – спросил он, доставая пузатую бутыль.
События сегодняшнего дня определённо следовало запить.
- Мне совершенно безразлично, что вы пьёте, - непосредственно пожала плечами девушка.
И тут маркиз понял, что окончательно и безнадёжно пропал.
- Итак, внимание: перед вами – Василиса Премудрая, одна штука, - торжественно объявила я.
И указала на наглядное пособие. Правда, на сей раз таковым служил не живой человек, а хорошо исполненная картина. С полотна на нас глядела молодая женщина с чёрными волосами, заплетёнными в длинную толстую косу. Синее платье, шедшее к голубым глазам, облегало внушительную грудь. На щеках играл здоровый румянец. Широким плечам Василисы мог бы позавидовать иной рыцарь, но, поскольку женщина была рослой и статной, это её не портило. Напротив, можно было с уверенностью утверждать, что Василиса весьма хороша собой.
- Типичный экземпляр, - продолжила я, пролетев между рядами и теперь рассматривая картину на расстоянии. – Остановит на скаку коня, как белого, так и вороного. Войдёт в горящую избу, если оттуда понадобится вынести Ивана. За ней вообще любой мужчина будет, как за каменной стеной.
Студентки с интересом изучали наглядное пособие, делая заметки в тетрадях.
- Согласно традиционной классификации, Василисы делятся на три категории, - размеренно диктовала я. – Прекрасная, Премудрая и «Да что мне, разорваться, что ли?». К каждой требуется свой подход. Василисы Премудрые, к примеру, предпочитают мужчин-дураков.
- Почему? – изумлённо спросили одновременно две студентки, Тинкер и Дейве.
Но и в глазах остальных, промолчавших, читался тот же вопрос.
- Характер у них такой, - ответила я. – Они по своей природе – руководители. Хозяйственны, инициативны, любят порядок. Им нужно в семье главенствовать, а Иваны-Дураки легче идут на роль ведомых.
- А Василисы Прекрасные что? – поинтересовалась Динь.
- А что Прекрасные? – пожала плечами я. – С Прекрасными всё проще. Их замуж выдать, сами понимаете, не проблема. Только вот… - я поморщилась, - следить за ними надо до свадьбы.
- В каком смысле следить? – уточнила Майя, нахмурив брови.
- Клептоманки они, - вздохнула я. – Так и норовят какую-нибудь мелочь стащить. Даже на пиру еду со стола тянут и в рукава прячут. Вроде и пустяк, но если попадаются, очень неудобно получается.
После медового месяца мне впервые в жизни было трудновато сосредоточиться на занятиях, поэтому я была рада, когда рабочий день подошёл к концу. Зашла в кабинет, чтобы забрать кое-какие вещи, после чего намеревалась отправиться телепортом во дворец своего мужа. Наш общий, точнее, но к этому ещё пойди привыкни. Заодно и почту посмотреть: от Несмеяны с Дарьеном как раз должно было прийти приглашение на бал.
- Ну, как дела?
Я обернулась, ожидая увидеть на пороге Мелюзину, но вместо этого с удивлением обнаружила в воздухе ту самую фею, что несколько недель назад устроила мне знакомство с герцогом Корром.
- Дела хорошо, - сообщила я, опуская в сумку стопку домашних заданий. – Только…боюсь, не совсем так, как вам бы понравилось.
- Отчего же? – склонила голову набок фея. – Ты ведь вышла замуж.
- Вышла, - кивнула я. – Но…как бы это сказать… Не совсем за того, за кого вы меня сватали. Это нестрашно, - поспешила добавить я, не горя желанием расстраивать коллегу. – Мы все иногда совершаем ошибки. А подобранная вами кандидатура была совсем не плоха.
- Мы все и вправду порой ошибаемся, - глубокомысленно заметила фея. – Но это ведь не тот случай, верно? Аладдин эйн Эртогрул, принц, второй сын в семье. Двадцать восемь лет. Никогда не был женат, вредных привычек не имеет. Совместимость девяносто семь процентов.
Я очень медленно, так, словно каждое движение давалось с невероятным трудом, распрямила спину и подняла голову. Уставилась на фею, должно быть, с тем же выражением, с каким Василиса Прекрасная глядит на Ивана-Дурака, с полпинка решившего сложнейшую головоломку.
- Я полагала, что найденным вами женихом был маркиз Дарьен Корр, ныне герцог, - напомнила я, буравя собеседницу взглядом. – Совместимость восемьдесят три процента, если не ошибаюсь.
- Хорошая совместимость, - важно кивнула фея. – Но с принцем Аладдином всё-таки лучше. Поэтому для тебя я выбрала именно его. А Дарьен Корр – это так, небольшая уловка, которая должна была заставить тебя всерьёз задуматься о замужестве. Ведь до тех пор ты совершенно не видела себя в роли невесты, не так ли?
- Допустим, - подтвердила я, начиная сердиться. – Но если вы с самого начала намеревались свести меня с Аладдином, к чему было так всё усложнять?
- Если помнишь, ты и на Корра согласилась с большим трудом, - усмехнулась фея. – А то был зрелый мужчина, начисто лишённый романтических настроений. Как бы ты отреагировала, намекни я тебе тогда на брак с твоим собственным подопечным, к тому же настоящим принцем, почти что на белом коне, молодым, да ещё и – ни больше, ни меньше – по любви?
- Как минимум, обвинила бы вас в профнепригодности, - невольно усмехнулась я.
А скорее всего, ещё и порекомендовала бы обратиться в лечебницу для душевнобольных.
- Вот видишь! – И фея, которой вряд ли было меньше девяноста лет, по-ребячески мне подмигнула. – Ну, я пойду. А вы живите, долго и счастливо.
- Спасибо! – поблагодарила крёстную я.
- Кстати, как летается?
И, не дожидаясь моего ответа, явно очень довольная собой фея выпорхнула в открытое окно.
Я, усмехнувшись, посмотрела ей вслед. От недавнего раздражения не осталось и следа. В конце-то концов, у каждой из нас свои методы.