В лагере у стен Княжеского Замка людно — у разноцветных шатров, в которых расположились десятки рыцарей и магов помельче (самых знатных разместили, конечно же, в замке), толпятся воины, оруженосцы, конюхи, коробейники, торговцы оружием и лошадьми и всякий прочий сброд, которым стремительно обрастает любая армия — даже если она еще находится в самом зачаточном состоянии… На невысоких, сколоченных из грубых досок подмостках поет залетная сирена (она явно не в голосе — не сезон — ведь у пернатых искусниц только что закончился период брачных игр и вокал порядком надорван), а на Ристалище тренируются полтора десятка самых рьяных (конных и пеших) рыцарей — тыкают копьями масштабную модель Черного Дракона, довольно достоверно исполненную в соотношении «один к трем», стараются на полном скаку попасть из арбалета в глаз… Рядом, на установленных перед черной грифельной доской скамейках, еще столько же потенциальных женихов: кто внимательно, а кто и не очень, слушают они лекцию Придворного Волшебника про уязвимые места драконов вообще и Черного Дракона — в частности, составленную им лично на основании древних и новейших исследований в области Драконологии. На столбе посреди лагеря прибит кусок пергамена со списком, в котором записаны все, кто на данный момент изъявил желание рискнуть жизнью ради Руки и Сердца прекрасной Энниоллы — их довольно много уже — сотни полторы и каждый день список пополняется титулами и прозвищами прибывающих магов и рыцарей. Есть в списке даже три или четыре крестьянина: верный своему слову, Андигон допустил к возможной схватке представителей всех «чистых» сословий, закрыв такую сомнительную честь (умереть ради Принцессы) только для совсем уж низких людей — артистов, кабатчиков, лакеев и золотарей. Сражаться с драконом предполагается в порядке общей очереди — кто первый записался — тому первому и биться. По данному поводу в лагере развернулся нешуточный торг и работает самый настоящий тотализатор: свежеприбывшие горячие рыцари и маги, в зависимости от своей уверенности в победе, степени влюбленности в Энниоллу и толщины кошелька, готовы платить немалые деньги за право «подняться» в списке, чтобы хотя бы попасть в «первую пятидесятку» (что дракон может «продержаться» дольше, никто особо не верит — ведь столько славных рыцарей и героев собрались на битву!). С другой стороны, бойкие чернявые мужички — выходцы с Урезбаджанских гор, активно принимают ставки на то, кто станет победителем. «Фаворитами» считаются: граф Фьюроланд — великий воин и прославленный турнирный боец, который, если верить «Новейшей хронике», своим мечом Рюдандалем в одиночку истребил целое войско Расацинов в Норсевальском ущелье; Старший Королевский Архимаг Манул Занудский, известный тем, что научился превращать золото в свинец и, таким образом, прошел первую половину пути к созданию Хвилософского Булыжника; и, наконец, легендарный Охотник На Драконов Бестиар из Урюкинска, подошедший к делу очень основательно — вплоть до того, что он доставил в лагерь целую свору (30 штук) казказских драконодавов, несколько ловчих кентавров и три катапульты, способные на 200 саженей выстрелить крепчайшую стальную сеть, развертывающуюся прямо в воздухе. На этих героев ставки принимались 50 к 1, но желающих было немного — в основном, спорили — кто из них успеет первым одолеть черную бестию.
У входа в лагерь, конечно же, стоит целая куча прилавков, за одним из которых идет довольно бойкий торг гравюрами с портретом Энниоллы Несравненной и сидит очень-очень грустный чернявый тонкий юноша, на нос которого вздеты два Приближающих Кристалла, вставленных в серебряную оправу. С тяжкими вздохами он принимает деньги от многочисленных покупателей (гравюры пользуются большим спросом — особенно те, что подешевле — на медных пластинках), отсчитывает сдачу и опять грустно никнет над столом, обхватив голову обеими руками…
— «Уважаемый!» — голос очередного покупателя весел и задорен — юноша поднимает голову и видит перед собой то ли преуспевающего лесничего, то ли командира отряда наемников: мужчина средних лет и плотности, одетый в темно-зеленый легкий камзол, перетянутый дорогим серебряным поясом, за который заткнут длинный охотничий кинжал, в высоких сапогах-ботфортах из мягкой лосиной кожи, с закинутым за спину арбалетом и колчаном со стрелами-болтами, стоит, опираясь на украшенную серебряной насечкой короткую рогатину и рассматривает гравюру, выполненную на серебряной пластинке.