Мое второе правило: кандидат должен верить мне, потому что я лучше знаю. В том, что касается способов и средств, я просто ходячая энциклопедия. Я проводила исследования. Прочла все о доступных человеку методах в интернете, в библиотеках и в медицинских справочниках. Я посещала дознания по делам о самоубийствах и училась на примерах успешных и провальных попыток.
Я знаю, как спрыгнуть даже с относительно низкого моста или здания с наиболее высоким шансом на смертельный исход, – а ведь даже падение с высоты семи этажей в изрядном количестве случаев не приводит к гибели, если сделать это неправильно. Знаю самые эффективные сочетания обезболивающих и снотворных и какие страны их свободно поставляют. В каких строительных магазинах продаются самые крепкие и качественные веревки и на какой узел их следует завязать. Как можно разбиться насмерть, упав в воду с большой высоты и на какую длину следует отпилить ствол дробовика, чтобы сунуть его в рот и при этом достать пальцем до спускового крючка. И даже чем лучше его пилить. Как надежно закрепить шланг на выхлопной трубе машины. Как задохнуться, как задушить себя и в каких местных водоемах волны и течения достаточно сильны, чтобы унести тебя. Потому что я эксперт.
Третье правило: кандидат должен согласиться сделать это в течение пяти недель после нашего договора. Если он к сроку не мог привести свои дела в порядок, я понимала, что кандидат колеблется, – и разрывала сделку. Второго шанса я не давала. Не люблю зря тратить время.
Правило четвертое: кандидат должен оставить основную часть повседневной работы мне. Как только мы останавливаемся на предпочтительном методе, я планирую все подробности. Выстраиваю череду событий с таким вниманием к мелочам, которое не обеспечит никто другой. Время, место, стоимость материалов, где их приобрести… нет ничего, о чем бы я не подумала. Все, что требуется от кандидата: не упоминать никому и нигде обо мне и наших отношениях. Ни при каких обстоятельствах они не должны записывать мое имя или название «Больше некуда» – ни на бумаге, ни в заметках на своем телефоне.
Мое пятое и последнее правило: в обмен на все свои усилия я требую от кандидата только одного – полной откровенности. Ожидаю, что, прежде чем наши пути разойдутся, он расскажет мне о себе все, без умолчаний. Хочу услышать его самые драгоценные воспоминания, самые темные думы, самые большие сожаления, самые грязные секреты, все недостигнутые цели; хочу услышать обо всех, кого он оставляет позади: кому эта смерть причинит больше всего боли, а кому будет все равно. Хочу знать все о его повседневной жизни и о той стороне этой жизни, которую он скрывает даже от своих лучших друзей.
Я рада пасти свое стадо на тучных пастбищах, кормить его отборным зерном, поить ключевой водой и давать отдыхать под солнцем – сделай это, и у тебя на столе всегда будет самое вкусное мясо. Если я действительно знаю, чем дышит кандидат, то его последний вздох для моих ушей бывает слаще, чем любой другой звук на свете.
Глава 10
Пять месяцев после Дэвида
После возвращения из пансионата Генри и до начала работы в «Больше некуда» я завернула в одну из городских кофеен.
– Здесь или с собой? – без малейшего интереса пробубнил юноша за стойкой. Его лицо было мне знакомо, но я не могла понять откуда.
Я посмотрела на часы – до начала смены еще было изрядно времени.
– Здесь, – ответила я. Он наполнил кружку латте, потом закатил глаза, когда я попросила ложечку.
Я выбрала место в середине людного зала и села, крепко зажмурившись и внимательно прислушиваясь к разговорам посторонних людей, которые собрались за круглыми столиками со всех сторон от меня. Если сосредоточиться достаточно сильно, можно было отсечь все остальные шумы: жужжание кофемашины, гудение посудомойки и даже звуки радио – так, чтобы я слышала только диалоги между посетителями.
Именно та энергия, которой я заряжалась от подобного выслушивания кусочков чужой жизни, и заставила меня предложить свои услуги «Больше некуда». Я вспомнила, как Элис, которой тогда было четыре года, сидела в гостиной и раскрашивала картинки с деревенской живностью на листах бумаги, разбросанных по всему кофейному столику. Девятилетняя Эффи занималась домашним заданием по математике. Я сидела на диване и делала вид, будто присматриваю за ними, хотя, следует признать, меня больше интересовал просмотр сообщений на форумах самоубийц. Было приятно знать, как сильно я помогаю людям, поощряя их оборвать свои страдания. Со временем я получила определенную репутацию в темных уголках Сети: меня считали своеобразной палочкой-выручалочкой, способной дать полезный и подробный совет относительно лучших и худших способов самоубийства – на основании проделанных мною исследований. Я даже заслужила прозвище «Героиня с линии доверия». Это позволяло мне чувствовать себя нужной.