Накануне отъезда домой вся семья решила ещё разок посетить знаменитый Лувр, потому что сколько туда ни ходи, всё равно осмотреть его полностью совершенно невозможно. В музее все разбрелись кто куда, а Саня, следуя за указателями, переходила из зала в зал и в конце-концов оказалась одна перед портретом Джоконды, или, иначе говоря, Моны Лизы, знаменитого мастера Леонардо да Вичи. До этого она ещё ни разу не была здесь.
На стене висела табличка с пояснением, которую Фея Мэя прочла прежде чем подойти к картине:
Леонардо да Винчи (1452-1519 гг.) итальянский живописец, скульптор, архитектор, учёный, инженер. Сочетая разработку новых средств художественного языка с теоретическими обобщениями, создал образ человека, отвечающий гуманистическим идеалам Высокого Возрождения. Гуманистический идеал женской красоты воплощён в портрете Моны Лизы (так называемая "Джоконда", около 1503 г.). Является автором многочисленных открытий, проектов, экспериментальных исследований в области математики, естественных наук, механики.
В зале находилось всего несколько человек, не имелось никакой охраны и вполне можно было подойти, стоять хоть час и смотреть на картину сколько хочешь с самого удобного угла зрения. Девочка так и сделала. Она взглянула в глаза женщины, изображённой на портрете, и ...забыла всё на свете. Ведь на самом деле, Саня теперь стояла не перед картиной, а перед живым человеком, который каким-то образом был заключён навеки в эту раму великим мастером прошлого.
Фея Мэя и Джоконда смотрели в глаза друг другу, женщина силилась что-то сказать, передать, о чём-то предупредить девочку, которая живёт на земле пятьсот лет спустя. И это что-то было невероятно, жизненно важным, но уже не для самой Джоконды, а именно для Сани и, может быть, для многих других людей земли. А вот о чём она говорит - потрясённая Саня догадаться никак не могла.
А Джоконда всё говорила и говорила девочке то, что давно наболело у неё на душе: никто её не понимает, она страшно одинока и никак не может достучаться до людей и сказать им то главное, от чего зависят их собственные жизнь и смерть. И всё это - несмотря на то, что перед ней стоят часами миллионы людей, но все они слишком тупы и заземлены, живут только своими собственными жалкими сиюминутными интересами, а их убогий интеллект не позволяет им понять ни её, ни свой собственный окружающий мир.
Потрясённая, Фея Мэя поняла, что только ей, единственной, Мона Лиза решила доверить свою тайну, что такое бывает только один раз в жизни, и что больше она не увидит Джоконду никогда. Понятно, что после встречи с Ней весь остальной Лувр для девочки просто перестал существовать...
Саня вернулась на виллу, но никак не могла думать о чём-то другом. Трагические глаза Джоконды всё стояли перед её мысленным взором. Наверное, произойдёт что-то ужасное, если она не угадает послания женщины, живущей на картине, написанной пятьсот лет тому назад. Это было похоже на сложную математическую задачку, которая никак не решается, потому что в школе ещё не проходили правила, необходимые для её решения.
Папа рассказал, что портрет Джоконды овеян многочисленными легендами, ни одна из которых до сих пор не имеет подтверждения. Некоторые считают, например, что на портрете мастер изобразил самого себя, но только в образе женщины. Другие уверяют, что женщина на картине была беременной и в ожидании ребёнка улыбалась сама себе. Говорят даже, что никакой женщины на самом деле и не было, просто это портрет воображаемого идела женской красоты того времени. Правда, на самом деле никакой улыбки Саня на лице Джоконды не увидела. В последнее время появилась и такая немыслимая версия: одна половина лица - это, действительно, портерт красивой женщины, а вот другая - автопортрет самого художника, то есть портрет мужской!
Завтра самолёт должен унести всю семью Егоровых далеко от Франции. Вряд ли когда-нибудь произойдёт вторая встреча с Джокондой. Саня чувствовала себя виноватой перед ней - ведь она так и не поняла её послания. Дома Фея Мэя непременно пойдёт в Королевский зал и на этот раз обязательно положит чёрное яйцо на место. Значит, не сможет им воспользоваться больше никогда. А ведь послание Джоконды жизненно важно для всех людей, не только для самой Сани. Как же теперь она должна поступить?
И вот Саня наконец решилась: надо в самый последний раз в жизни воспользоваться помощью волшебного камня. И ночью, тайком от всех, она, как обычно, приложила свой тёплый камень ко лбу, закрыла глаза и произнесла: "Хочу оказаться в мастерской Леонардо да Винчи пятьсот лет тому назад, когда он писал портрет Моны Лизы!"
Фея Мэя надеялась, что теперь-то она наконец откроет тайну Джоконды, расскажет всем, кто же на самом деле эта загадочная женщина. И была просто потрясена, когда увидела, что художник находится в мастерской один. Он стоял за мольбертом, а рядом с ним - громадное зеркало в бронзовой раме, отражавшее его лицо. Вот это лицо, правда, несколько изменённое, он и изображал на своей картине. Значит, верно именно то предположение, что Мона Лиза - это сам художник и есть. Саня стояла в углу мастерской, за спиной Леонардо. Она появилась совершенно бесшумно, и мастер видеть её не мог. Однако он, не оборачиваясь, произнёс:
- Здравствуй, девочка из будущего! Я тебя жду уже давно. Ну проходи, садись, давай поговорим. Ведь ты пришла ко мне именно для этого, правда?
И начался разговор далёкого прошлого с далёким будущим.
- Дедушка, а почему вы пишете себя в виде женщины?
- Видишь ли, девочка, эта картина - главное творение всей моей жизни. В ней заложено послание потомкам. Ну как ты думаешь, к какому портрету будет приковано больше внимания - к женскому или мужскому? Разумеется, к женскому, тем более к такому красивому. Поэтому я и написал себя в виде женщины - так у меня больше шансов, что моя картина привлечёт внимание и не затеряется в веках.
- А разве нельзя это послание нарисовать не в виде портрета, а по-другому, как-нибудь более понятно для людей?
- Конечно, нет! Я же прекрасно знаю, что обращаться с моими идеями к современникам совершенно бесполезно, преждевременно, а, может быть, даже и опасно. Я обращаюсь к далёким потомкам в надежде, что, может быть, хоть они дорастут до моих мыслей. Как же лучше всего донести до будущего человечества это чрезвычайно важное послание-предупреждение? Разумеется, в традиционной форме, которая приемлема для всех и не насторожит ни церковников, ни аристократию, ни всю прочую публику настоящего и будущего. Ты сама подумай, что же может быть традиционнее портрета? Поэтому им никогда не придёт в голову обвинять меня в ереси и уничтожать мою картину. А это для меня - самое главное.
- Но ваш портрет заключает какую-то тайну, люди уже много веков спорят о нём, спорят о какой-то загадочной улыбке Джоконды. Я и сама сегодня видела её в Лувре. Она пыталась что-то сказать мне, но я так и не поняла - что.
- Насчёт улыбки - это, конечно, слишком сильно сказано. Просто у неё горький, трагический изгиб губ, потому что и послание моё тоже трагическое. Но неужели же до сих пор никто, кроме тебя, так и не услышал её безмолвного крика, её обращения к людям?
- Не знаю.
Саня вспомнила свой недавний разговор с папой. Оказывается, Леонардо был человеком уникальным, гениальным во всём, к чему бы он ни прикасался - к кисти ли, к перу или какому-нибудь рабочему инструменту чтобы изготовить один из своих инженерных шедевров. Как известно, он изобрёл "что-то", позволяющее человеку находиться под водой несколько часов подряд. Это "что-то" было то ли скафандром, то ли подводной лодкой, но у нас нет никаких причин не верить такому утверждению гения. Это "что-то" было затем, уже в девятнадцатом веке, описано Жюлем Верном как прообраз современной подводной лодки в потрясшей современников своим пророческим даром книге "Таинственный остров".