– Да, теперь понимаю. А ты научишь меня, правда? С маслом кипящим, с кофе? Научишь?
– Я все тебе покажу, и со всеми познакомлю. Пошли скорей! – Инга потянула новенькую за лапку, вместе они скрылись между потрепанными корешками книг.
С работы папа пришел уставший и как будто расстроенный. Ли и Лу сначала не сильно волновались, но за ужином и мама была встревожена, а Артур угрюмо ковырялся в тарелке и почти ничего не ел. Мама то и дело поглядывала на папу и пыталась ободряюще улыбаться, но за столом не слышно было привычных шуток и хохотков, никто не обсуждал прошедший день и не спрашивал, какие новые игры изобрели близнецы на этот раз. Оказалось, начальник (видимо, очень нехороший человек!) отправил папу в командировку, от которой никак нельзя отказаться. Завтра ему придется уехать, а через два дня Новый год, и вернуться он не успеет.
А как же вместе выбирать самую высокую и пушистую елку на базаре у парка? А потом кататься с горки, пока шапка и варежки не промокнут насквозь, а елочка ждет их в высоком сугробе и «заряжается настроением»? Как могут они вешать на елку гирлянды и шишки без папы? Кто будет поднимать их, чтобы малыши с оглушительным визгом шлепали на окна белые снежинки из бумаги? Никто не знал ответа на эти вопросы.
Ли и Лу притаились под одеялом и тихонько слушали. Мама изо всех сил утешала папу, обещала объяснить близнецам, почему так важно праздновать вместе, и придумывала, что они сделают в Новогоднюю ночь, а с чем точно дождутся его, и там уж праздник грянет на полную катушку! Но даже они, малыши, понимали, что Новый год всего один, его не перенесешь, не попросишь подождать. Он наступит – раз! – и все, и папе никак не успеть, сколько бы фейерверков они не запустили потом. От этого было очень грустно, и щепались глаза, но что-то тихонько погладило их уставшие головки и дети уснули в ожидании, что завтра все исправится.
На задворках книжных полок было созвано срочное совещание. Инга стояла на наперстке на цыпочках и поднимала лапки, но все равно вокруг нее бурлило, бурчало и тревожилось множество фей. Они ничего не могли изменить или исправить, но праздничное настроение, напитанное долгим и трепетным ожиданием, таяло на глазах. А всем известно, что испорченный праздник во сто крат хуже любого, самого неудачного дня! Когда у тебя оторвалась пуговица, сломался каблук, или автобус окатил тебя из лужи – ты приходишь домой и вспоминаешь, чего было хорошего и теплого в ближайшее время. А что может быть ярче праздника?
Но если у них дома пропадет Новый год – что будет поддерживать Маму и Папу в трудные дни? Что будут вспоминать дети, когда день не задался и близкие кажутся особенно далекими?.. Такой Важный День, когда впервые их семья была не вместе? Крошки жужжали и звенели от тревоги, и придумывали самые немыслимые способы оставить Папу дома. Дерзкий и смелый Иржи даже предложил спрятать Папин билет. Но все сошлись на том, что билет можно купить и новый, только Мама будет очень нервничать в поисках, а Папа расстроится непредвиденным тратам. Была уже глубокая ночь, но шумное совещание и не думало завершаться.
Ирма и Иржи отделились от остальных и горячо шептались в углу. Оба они были уверены, что просто проследив за утренней кашей, дело не исправить, нужны кардинальные меры. Но какие? Крошки тихонько протиснулись между книжных корешков, выбрались из шкафа и прокрались в родительскую спальню. Мама держала Арину на руках, девочка спала тревожно и часто всхлипывала. А Папа неслышно бродил по комнате и собирал чемодан. Феи переглянулись, кивнули друг другу и одним прыжком нырнули в стопки носок и рубашек. Кашу Инга спасет и без них, но вернуть папу домой в Новогоднюю ночь надо хотя бы попытаться. Существа забрались в складки носового платка, обнялись и задремали в ожидании утра. Ведь, как говорят часто, утро вечера мудренее…
Но наутро все стало гораздо сложней. Ли и Лу проснулись с неясным чувством тревоги, как будто их разбудил далекий крик. И правда, в коридоре кто-то шумел. Малыши вылезли из своих кроваток и поспешили на звук.
Первое, что они увидели – была огромная, яркая и пахучая елка, даже со связанными лапами занимавшая половину прихожей. Елка?… Папа купил ее без нас?…
В дверях своей комнаты стоял Артур, босиком и в пижаме. Волосы его были взъерошены, глаза лихорадочно блестели, он только что закончил явно непростой монолог. Папа стоял в дверях с чемоданом, ни на кого не смотрел и был толи сердит, толи смущен. А мама рассеянно переводила взгляд между ними и не находила нужных слов…