Когда Ювеналий вошел в хату, жандармский полковник вежливо поздоровался и, размахивая сообщением о собрании киевского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», язвительно спросил:
— Вы, пан Мельников, конечно, не преминули быть на атом собрании?
Мельников ответил так же вежливо и язвительно:
— Пан полковник так хорошо стережет меня в Ромнах, что я никак не мог быть в Киеве, да и нет для этого времени, видите — ловлю рыбу в Роменке…
— Знаем, какую вы рыбку ловите… Может, соизволите объяснить, как этот документ оказался в вашем доме?
Тут вмешалась Мария:
— Его прислали по почте, пан полковник.
— Простите, но такие вещи по почте не посылают.
— А между тем я действительно получила его заказным письмом.
Полковник усмехнулся:
— Что ж, тогда я очень прошу, пан Мельников, дать мне письмо, которое вам недавно написал Вячеслав Дмитриевич Мельников. Дело в том, что во время обыска у вашего брата найден ответ на это письмо, но пишете вы так мудрено и осторожно, что человеку непосвященному очень трудно понять, о чем идет речь. Однако не вызывает сомнения, что вы отвечали на серьезные и важные вопросы.
— Знаете, пан полковник, я имею привычку, прочитав письмо, уничтожать его… — спокойно ответил Ювеналий.
— Это, конечно, весьма хорошая привычка… Впрочем, независимо от результатов обыска, которые еще раз подтвердили, пап Мельников, что вы человек неблагонадежный и небезопасный для государства, я имею приказ генерала Новицкого арестовать вас. Исходя из чисто гуманных чувств, кои присущи даже жандармам, которых вы так ненавидите, сегодня я вас не возьму, переночуйте дома, а завтра утром за вами придут… Спокойной ночи, пан Мельников…
Хотя и успел он выработать в себе «тюремный иммунитет», но в эту ночь ему не спалось. Знал, какие широкие двери в тюрьму и какие узкие — на волю. Выйдет ли он из камеры, в которую заточат его завтра? Неужели ему суждено знать только революционные предрассветные времена? Он так жалел, что не пришлось быть на киевской демонстрации, вызванной героической смертью в Петропавловской крепости Марии Ветровой. Что чувствовал бы он, Мельников, шагая вместе со студентами по киевским улицам между шеренгами жандармов и вооруженных солдат? Счастье. Счастье борьбы, победы, пусть и временной, счастье ненависти и любви. Он так завидовал Олене, которая была на демонстрации, попала за участие в ней в Лукъяновку! Олена рассказывала, как начальник Лукьяновской тюрьмы жаловался на студентов: «За эти дни они испортили мне всю тюрьму…» А вот-вот наступит час, когда колонны рабочих и студентов сольются в один поток и заполнят киевские улицы. Так будет!
И до утра Ювеналию снились красные флаги над людским половодьем…
Утром, едва он успел позавтракать, пришли жандармы и повели его кривыми улочками окраины в ромненскую тюрьму. Повели, как вора, конокрада, убийцу, и ромненские старушки крестились вслед, ибо никто на этом свете не гарантирован от тюрьмы и от нищенской сумы; а служивые, торопившиеся в уездные канцелярии, несмело взглянув в выразительное, интеллигентное лицо арестанта и догадавшись, какого «преступника» ведут в каталажку царские наймиты, смущенно и стыдливо опускали глаза… Они хотели бы не слышать об этом и не знать, чтобы не нарушать своего подслащенного вишнево-малиновыми настойками покоя.
Поселили Ювеналия едва ли не в той же камере, в которой четырнадцать лет назад содержали Веру, во всяком случае в крыле для политических. На этот раз его продержали недолго. Жандармский полковник согласился на настойчивые просьбы Марии выпустить арестованного Мельникова под залог в двести рублей. Деньги «на выкуп» дал Иван Самичко.
В середине января он вернулся домой. Но не успел отдышаться, как снова — полная хата жандармов.
— Не можете вы без меня жить, — улыбнулся Ювеналий знакомому уже полковнику, но на этот раз тот не пытался изображать провинциального либерала и зло приказал Мельникову:
— Собирайтесь немедленно, поедете с нами!
— Да куда же больного в такой мороз! Люди вы или звери? — Мария встала между полковником и мужем.
— Выполняю распоряжение генерала Новицкого, — сухо сказал полковник и кивнул жандармам: — Начинайте обыск! Чтоб и пылинка нигде не спряталась!
— Не тратьте времени напрасно, пан полковник, — посоветовал Ювеналий. — Все, что было, вы забрали в прошлый раз, а нового, к сожалению, ничего не поступало…
— Я не желаю слушать ваши советы! — взревел полковник. — У генерала Новицкого посмеетесь вволю! И вообще, пан Мельников, из вашей братии я больше всего не люблю «тихих», — сереньким воробышком прикидываетесь, а оказывается, ого какая птица!..