Уже в течение нескольких дней Ибрахима мучила сильная головная боль: шейх Мухаммед посоветовала обратиться к тому самому шейху, который вложил ей под кожу горошину. Однако Ибрахим отказался, когда увидел колено шейха Мухаммеда. Мастера Джада жители квартала считали искусным врачом, и только жадность Ибрахима удерживала его от обращения за помощью.
Однако после того как все попытки помочь ему оказались бесплодными, усиливавшаяся головная боль и страх перед горошиной заставили Ибрахима обратиться к мастеру Джаду. Тот посоветовал ставить пиявки. Он сообщил, что у него есть две такие пиявки, которые по своей силе превосходят кобру. Стали договариваться о цене, и мастер Джад потребовал за них шестьдесят сигарет, а Ибрахим давал сорок. Не договорившись, Ибрахим решил и дальше терпеть головную боль, а мастер Джад предложил отложить все до утра.
Наутро мастер Джад пришел и поставил ему пиявки. Даже с пиявками на шее Ибрахим продолжал свои дела: беспрерывно принимал клиентов и посредников, подсчитывал окурки и сортировал их.
День закончился, и деятельность Ибрахима понемногу начала стихать… Он остался в одиночестве, если не считать юноши по прозвищу «Дакдак»[10], который в течение дня собирал сведения о ходе работы.
Ежедневно Ибрахим подсчитывал прибыль, а Дакдак ходил менять мелочь на крупные купюры. Их было удобнее укладывать в пояс. Прятал свои деньги Ибрахим в мечети — только за тем он туда и приходил. Жители квартала потому и называли его безбожником-еретиком.
Вот окончилась вечерняя молитва. Начали закрываться лавки. Квартал затих, Ибрахим скрючился и закрыл глаза. «Божьи люди» улеглись в постели, кроме одного, стучавшего по земле своим деревянным мечом, выкрикивая: «Объединяйтесь!» Это был шейх Ахмад, возвращающийся из очередного похода…
Такова была жизнь Ибрахима Акба пятнадцать лет назад. Я не думаю, что стоит описывать ее печали и радости день за днем. Я мысленно перешагну через десять лет — большой срок в жизни человека.
Мы не будем пытаться разыскивать Ибрахима Акба в квартале аль-Мида. Место его теперь пусто. И никто из жителей аль-Мида не знает о нем ничего, он исчез из поля зрения. Только верный Дакдак продолжал следовать за ним.
Теперь мы находим Ибрахима в его кабинете в Насырийе. Внешний облик его стал совсем иным. Черную ермолку заменила бело-красная чалма. На нем великолепный шелковый кафтан и джубба[11] из дорогого сукна. Он богат и счастлив.
С начала войны Ибрахим Акб не живет в квартале аль-Мида. Деньги, которые он прятал в поясе, были оттуда извлечены и пущены в оборот, а дела его значительно расширились. Теперь он принялся за мусорные ящики, находящиеся на территории английских казарм. В эти большие мусорные ящики выбрасывали остатки пищи. Это был благословенный мусор — благодаря ему появились денежные банкноты во все возрастающем количестве.
Так Ибрахим превратился из собирателя окурков в сборщика утиля. Его не волновало то, что его профессия весьма дурно пахнет: она приносила ему обильный доход и содействовала быстрому росту его капиталов.
Дакдак-эфенди вошел в кабинет к Ибрахиму Акбу, чтобы произвести расчет за день. Он начал подробно излагать ход операций, а Ибрахим внимательно его слушал.
Дакдак кончил и умолк. Его охватило смущение, он что-то пытался сказать своему хозяину, но побоялся.
Ибрахим спросил его:
— Что с тобой?
— Ничего. Я только хотел бы заметить…
— Что именно?
Дакдак помедлил немного, а потом набрался смелости и произнес:
— Неплохо было бы, если бы ты появился в обществе и сделал это так, чтобы люди о тебе заговорили.
Ибрахим удивленно поднял брови и спросил:
— Но как это сделать?
— Пожертвуй деньги на благотворительные цели, имя твое появится в газетах — и ты прославишься.
Ибрахим подумал и удовлетворенно сказал:
— У тебя от вчерашней выручки осталось полтораста курушей. Их можно пожертвовать.
— Полтораста курушей! Да ты что? Нужно по крайней мере четыреста или пятьсот фунтов.
Ибрахима охватило сильное волнение, он посмотрел на Дакдака как на вора или сумасшедшего. Однако тот не растерялся и настойчиво разъяснял, что такого рода пожертвования дадут Ибрахиму возможность стать известным и влиятельным человеком. А через некоторое время эта известность принесет и обильный доход.
После этого имя Ибрахима Акба появилось на страницах газеты «Аль-Ахрам»: сто фунтов на поддержание науки; двести — на нужды благотворительности; триста — на больницы.