Она скривила губы в горькой улыбке, показывая свое отношение к следующим словам:
— А мне было хорошо на своем месте. Мне нравилось быть с папой, нравился Институт и люди, которые там работают — умные, образованные, с широкими взглядами… я переписываюсь с половиной профессоров и лаборантов. Мне нравилось учиться и создавать что-то новое. Вы знали, что половина проектов ведется с моей помощью, парочку я вела самостоятельно, а кое-что уже пару лет как вышло в мир? Моя работа есть даже в вашем планшете, в программной части шифровальных протоколов.
Я позволила ей уговорить себя, отпустила наружу… и только после этого мне стало интересно, что происходит там, за дверями Института. Из переписки с ней я узнала о фавнах и Белом Клыке… в смысле, я и раньше слышала, но… этому не было места в моем мире, привычном и уютном Институте, где собрано лучшее, что может предложить самая передовая страна на планете. Где-то там что-то было, о чем-то вещали с экранов репортеры, спорили по курилкам сотрудники… но все это проходило мимо меня, потому что я не хотела знать.
Она замолчала на мгновение, принимая очень важное решение. Ее социальный протокол, выставленный в режим искренности, требовал добавить легкую дрожь в голос, стыд и раскаяние… и после короткой внутренней борьбы, Нира разрешила — ее голос излучал уязвимость, лицо сморщилось, будто готовое в любой момент заплакать.
— Она спросила меня: "Почему одна из друзей Руби скрывает свое фавн-наследие?" и я ничего не смогла ответить. "Руби говорит, что это потому, что Блейк хочет, чтобы в ней видели ее саму, оценивали по поступкам, а не ушам на голове". Моя младшая сестра знала об этом больше меня! Я отправилась искать ответы и собирать информацию… и нашла их, эти проклятые ответы. Весь мир на пороге войны, а я даже не заметила!
— А я все гадал, почему мне так легко получилось уговорить тебя занять ее место… — протянул Айронвуд.
— Социология и экономика — не моя специальность, но я попыталась, — вздохнула Нира. — И каждый путь, который я простроила, каждая развилка, которую высчитала — вела нас к катастрофе. Мне не хватает знаний, опыта и информации, чтобы найти выход, придумать путь к победе. Я не знаю людей, принимающих решения, не имею доступа к бухгалтерии Шни, даже "белой", не говоря уже о теневой, и загрузить в свою память учебники по экономике и социологии — не значит овладеть дисциплиной.
Она встретила его цепкий внимательный взгляд открытой и немного робкой улыбкой.
— Поэтому я собиралась попросить у вас места в своей свите — чтобы узнать то, чего мне не хватает и что не смогу выучить в Институте. Вы просто опередили меня, сделав свое предложение.
Нира подалась вперед, приблизившись к генералу почти вплотную, заставляя мужчину вздрогнуть и рефлекторно схватиться за рукоятку револьвера. Он все-таки опасался ее, несмотря на уверенность, которую демонстрировал…
— Я не знаю вас хорошо, но думаю, что вам тоже все это не нравится, и вы точно также как я не знаете, что делать. Вы военный, солдат, Охотник — не политик, страж порядка — не реформатор. Вам нужна помощь, но вы не знаете, к кому обратиться — все верные вам люди такие же, как вы сами, больше привыкли сражаться, а не говорить. У вас есть власть изменить ЧТО-ТО, но нет понимания, как и что именно менять.
Айронвуд не стал комментировать сказанное. Единственное, что он спросил, было:
— Созидание знает о том, что ты хочешь сделать? Что ты не вернешься обратно, когда кризис будет преодолен и мы вернем Деву в строй?
— Конечно. Я ничего от него не скрываю. Это было непросто, но я смогла убедить его отпустить меня.
— А что сделает он? — прорычал генерал, и гнев, который только за сегодня Нира видела уже несколько раз, отразился в зрачках и оскале. — Может, хоть ты мне ответишь. Я пришел к нему сразу после того, как вернулся из Вейл — без Озпина он последний бессмертный на нашей стороне. Прах, у меня много претензий к Вечному, но он хотя бы делал что-то, а не запирался в своей лаборатории, возясь с роботами, когда весь мир катится к черту!
Нира отшатнулась, делая вид, что удивлена его вспышкой, щелкнул лишь ей слышимым сигналом социальный протокол, переключаясь в другой режим. За секунды, потребовавшиеся генералу, чтобы взять себя в руки, она успела еще раз прогнать в голове новый этап разговора и, закончив моделирование, грустно сказала:
— Вы знакомы с понятием усталости, сэр? Усталости, что накапливается в вас постоянно, с каждым пройденным шагом, рожденной мыслью, сделанным усилием? Капля за каплей она поселяется в теле, пропитывает кости, отравляет мышцы, путает разум. Можно отдохнуть, отвлечься, переключиться — многое вымоется, но что-то останется навсегда. Вы уже не тот, что были в юности, быстрее устаете, тяжелее познаете новое… чтобы восстановиться, вам больше не достаточно четырех часов сна.