— Но ты вернулась, — тихо сказала Вернал.
— Да, я вернулась, — вздохнула Рейвен, баюкая в ладонях дымящуюся чашку. — Меня предал тот, кому я доверяла, тот, кому присягнула на верность и больше идти мне было некуда.
"Боюсь, мне придется попросить тебя о большом одолжении…" — последнее, что она помнила, перед тем, как осознать себя дома, в собственной кровати. Все тело ломило, будто она побывала в бою, а голова раскалывалась на части, словно по ней лупили молотом. Вернувшись на следующий день на ту самую поляну, она обнаружила поле боя — воронки и выжженная земля, поваленные и сожжённые дотла деревья. Хуже того, каждый раз, когда она пыталась поговорить об этом с кем-то, как тут же начинал заплетаться язык, в глазах темнело и она падала в обморок — команда списала это на обычные закидоны беременной женщины, но Рейвен знала лучше. Озпин что-то сделал с ней там и, судя по всему, она сопротивлялась. Отныне при мысли о растущей внутри нее жизни Рейвен чувствовала раздражение, дом, купленный Таем на свадьбу, стал казаться клеткой, будущее, которая она сама выбрала — обернулось ловушкой. Озпин изменил ее, влез своими грязными руками в самое ее естество, то бессмертное чудо, которое называли душой.
Отныне она не могла доверять не то, что брату, мужу или учителям — даже самой себе. Озпин впервые сделал с ней это, или это был первый раз, когда она заметила? Делал ли он это только с ней — или со всеми, кто его окружал? Она вообще любила когда-нибудь Тейянга по-настоящему? Любил ли он ее?..
Ложью могло оказаться все. Выбить ответы из Озпина она не могла, ни словами, ни тем более в бою — ищите другую дуру сражаться с бессмертным. И тогда она сбежала — да и разве был у нее какой-то иной выход, чтобы сохранить свою свободу?
Вынырнув из воспоминаний, она строго посмотрела на Вернал, даже не думавшую скрывать любопытство.
— И больше я тебе ничего не скажу. Есть тайны, которым лучше остаться запертыми в подвале навечно. Пока меня не было в племени, у меня был любовник, я родила от него дочь — а потом вернулась домой, чтобы исполнить свой долг перед племенем. Он пришел и попросил меня о последнем одолжении, в память о былых временах, я согласилась. Это все, что вам следует знать.
Вернал молчала, закрыв глаза — ее юное лицо не выражало ни одной эмоции. Ученица знала Рейвен достаточно хорошо, чтобы понимать, что за один единственный намек на жалость, наставница сломает ей руку.
— Сейчас ты дома, мой мастер, — наконец, тихо сказала она, открыв голубые глаза и открыто улыбнувшись. — Племя не предаст тебя.
— Ну разумеется, — фыркнула Рейвен. — Скажи, ты понимаешь, что ты сейчас единственная, кроме меня, кто достоин вести клан?
Она жестко улыбнулась, глядя в глаза ученице.
— А понимаешь ли ты, что не сможешь взять власть согласно традициям еще как минимум лет двадцать, до тех пор, пока я не начну использовать меч вместо клюки? И даже тогда у тебя не так много шансов. Единственный способ — немного обойти правила, отравить меня или убить во сне.
— Я согласна ждать, — пожала плечами Вернал. — Есть еще так много всего, чему я могу научиться у тебя. В конце концов, на сотни миль вокруг нет никого, кто смог бы сделать из меня действительно сильного воина — только ты.
— Но придет время, когда ты устанешь ждать, — невесело усмехнулась Рейвен. — Когда решишь, что уже научилась всему, что необходимо. Это будет миг, когда ты поймешь, что уже взрослая, а старая Рейвен все еще достаточно молода, чтобы простудиться на твоих похоронах.
— И ты думаешь, что я предам тебя? — Вернал казалась подлинно удивленной.
— Я уверена в том, что ты попытаешься. И я даже не смогу убить тебя, потому что однажды мое время все-таки придет, и кто-то должен будет занять мое место, а остальные либо слишком глупы, либо не могут подкрепить свой ум силой.
— То есть я получу свое в любом случае? — рассмеялась девушка.
Казалось, ее действительно забавляло предположение, что она способна предать ту, кто спасла ее от смерти и вырастила почти как собственную дочь.