— Я права, Нора?
Та сидела справа от Пирры, в дальнем конце их маленького общежития. Склонившись над рабочим столом, третий член JNPR в окружении раскуроченных гранат добавляла в них специальный газ, делающий взрыв розовым. На все вопросы Нора отвечала «Потому что розовый — самый лучший цвет!» Насколько было известно Пирре, самоубийцы, который бы осмелился сказать Волкири о том, что розовый не очень подходит девушке, способной смять в лепешку легковой автомобиль одним ударом молота, так и не нашлось… Ее знаменитое на весь Бикон оружие лежало на расстоянии вытянутой руки, в форме гранатомета.
— А? — обернулась Нора.
Лишь взглянув в ее растерянные голубые глаза, Пирра поняла — та, поглощенная своим очень важным делом, не слышала ни единого слова. Выглянув из-за плеча обернувшегося Жона, она сделала страшные глаза и быстро кивнула.
— Так точно, ХлОпушка! — быстро сообразила Нора, сдув упавшую на лицо рыжую прядку. Решив, видимо, что этих слов недостаточно, она с широкой усмешкой продолжила, триумфально показав Жону большой палец: — ППКС!
«Хлопушка…»
Это прозвище дала ей Янг — за старую рекламу в то время еще только двукратной чемпионки Мистраля, когда фото Неуязвимой девочки было на каждой пачке с хлопьями. Та самая Янг, которая…
Сжав зубы, Пирра проигнорировала больно уколовшую сердце ржавую иглу вины и кивнула Норе, постаравшись не дать ей увидеть свои настоящие чувства. Ей приказали молчать… вот только делать это с каждым днем становилось лишь сложнее.
— Рен? — спросил Жон.
Четвертый и последний участник JNPR сидел на кровати рядом с Норой. Разложив на куске брезента, постеленном поверх одеяла, он ухаживал за своим оружием — двумя автоматическими пистолетами с длинными серповидными лезвиями, установленными вертикально на кончике стволов, у самого дула. По всеобщему мнению, калибр у пистолетов был маловат и отчасти это было правдой — от прочной кожи Гримм, кроме самых молодых и слабых, пули просто отскакивали. В принципе, большой огневой мощи он не нуждался — в паре Нора-Рен парень играл роль «скорости и ловкости», оставляя «мощь и уничтожение» своему неистовому партнеру. Тем не менее, считать его слабым было бы большой ошибкой, которую часто совершали студенты в тренировочных боях на уроках профессора Гудвич — Рен был мастером манипуляции аурой. Пирра много раз видела, как разлетаются на куски Гримм, от простого касания голой ладонью — «Аурный взрыв» техника хоть и затратная, но крайне эффективная. Настолько, что на чемпионатах, например, ее применение строго запрещалось, если у противника оставалось меньше пятидесяти процентов ауры.
Пару секунд Рен молчал, продолжая полировать одну из деталей почти черной от смазки тряпочкой. Пирра даже забеспокоится успела — Рен выполнял в их команде роль голоса разума, в основном чтобы остановить Нору. Если он будет против…
— Если Пирра говорит, что все в порядке, значит, так и есть, — сказал он, откладывая в сторону деталь и с укором посмотрел на своего партнера. — А тебе стоит быть внимательней, Нора. Ты даже не знаешь, с чем согласилась.
Девушка на это только фыркнула.
— А если бы ты согласилась с тем, что на завтрак у нас теперь будет манная каша, а не блинчики?
— Да не может этого быть! — вскинулась Нора. — Пирра любит блинчики! Правда?!
Застигнутая врасплох, чемпионка лишь что-то неразборчиво промычала, отводя взгляд.
— Пирра?..
— Ну… Может, не каждое утро?
От такого предательства Нора чуть не задохнулась.
— Жон! О, мой бесстрашный лидер, я уверена, что ты на моей стороне!
— Через день? — переглянувшись с напарницей, осторожно предложил парень.
— А я говорил, — добил Нору Рен.
Пирра могла бы поклясться, что видела на вечно спокойном лице их «типа голоса разума» тень коварной улыбки. Может, ему тоже уже осточертели эти проклятые блины?
Пару секунд Волкири растерянно смотрела на свою команду… а потом блуждающий взгляд остановился на Рене, который мгновенно принял невозмутимый вид. Тряхнув головой, он позволил длинным черным волосам упасть на лицо, чтобы ни в коем случае не выдать девушке свое веселье.
— Ты! — вскрикнула Нора, хватаясь за гранатомет.
Щелчок переключателя прозвучал в гробовой тишине как выстрел. Спустя всего одну неразличимую секунду, что требовалась оружию на трансформацию, она замахнулась в сторону Рена и, стоило болванке молота коснуться его носа, громко выкрикнула, надув щеки:
— БУ-УМ!
Забавно сведя глаза в кучу, Рен уставился на расплющенный нос — молот Норы едва коснулся его, лишь смяв плоть и не задев кости, но даже Пирра не могла прогнать из головы картину окровавленного лица. Что уж говорить о бедняге, ставшего жертвой неудержимого темперамента Норы?