Ничего из того, чего он так боялся, не произошло. Директор с интересом расспрашивал его о семье (ничего удивительного, учитывая кем был его прадед), выразил искреннее сожаление о том, что после смерти прославленного Кейана Арка его сын разругался с тогдашним директором Бикона и Советом Вейл, да так, что покинул Королевство, отправившись жить в один из редких вольных городов Темных Земель. Спросил, почему его внук решил пойти наперекор родительской воле и вернулся в Бикон. Жон ответил правду: «Я всегда хотел быть героем — как мой прадед» и не смог удержаться от того, чтобы задать один из самых главных вопросов в своей жизни: «Вы поможете мне им стать?». Озпин в ответ на это только грустно улыбнулся и с сожалением покачал головой: «На самом деле, я сделаю все, что от меня зависит, чтобы вы никогда им не стали». Смысл этих слов Жон понял намного, намного позже — месяцы спустя, уже после смерти директора, на руинах Вейл.
Если бы Жон попытался как можно более кратко сформулировать свое впечатление о директоре, он обошелся бы всего двумя словами: «спокойствие» и «мудрость». Казалось, его ничего не могло удивить — даже войдя в столовую после той знаменитой «Продовольственной Войны» и оглядев дыры в потолке, разрушенную колонную, вмятины и трещины в гранитных стенах, он лишь улыбнулся, будто вспомнил что-то веселое, да отхлебнул большой глоток из своей знаменитой кружки с кофе, пахшим коньяком. По академии ходили десятки, если не сотни историй, в которых, стоило студентам отчаяться, находясь в одном шаге от того, чтобы сдаться, как рядом будто невзначай оказывался Озпин и за пять минут случайного, непринужденного разговора разрешал неразрешимое и открывал невидимый путь.
Озпин не был столь легендарен, как другие директора Бикона, и боевых подвигов за ним числилось немного, но учителем… учителем, пожалуй, был лучше многих.
«Так вот каковы вы в гневе, профессор…»
Все его существо умоляло бежать отсюда — отбросив оружие и срывая с себя доспехи, чтобы оказаться как можно быстрее и подальше отсюда. Фавн просто стояла и говорила — но делала это так, что умудрилась напугать его сильнее, чем когда-либо получалось у самых жутких и сильных Гримм.
— Они называли его одним из самых сильных воинов мира, — тонко улыбнулась Вельвет чужой, полной ироничного веселья улыбкой. — Гребанное преуменьшение века.
Существо, занявшее место тихой доброй Вельвет, не удостоило Жона и одним единственным взглядом — все внимание фавна занимала Пирра. Нетрудно было догадаться почему — он не был угрозой для Вельвет даже без силы Озпина. Он просто парень с неприлично большой аурой, без навыков и мастерства — даже Проявления и того до сих пор не открыл. Парень, который не может стоять, подобно Пирре, перед разгневанным божеством, гордо вскинув голову и всерьез рассчитывать победить.
— Итак, дети… вы хотите узнать, на что НА САМОМ ДЕЛЕ был способен директор Озпин?
Арк был уверен в том, что она отступит — он не знал более мягкого человека, чем Вельвет. Что, во имя Праха, должно было произойти с робкой девочкой, чтобы вызвать у нее столько гнева?
Его ошибка — одна из многих. С другой стороны, он не мог отдать оружие Белому Клыку, раскаялись они там или нет.
— Вельвет, подожди, мы можем поговорить…
— Теперь ты хочешь поговорить? — Вельвет мельком глянула на него и Жон отчетливо различил презрение, на секунду обезобразившее прекрасное лицо. — Если заставить вас слушать можно только силой… то, может, Браун не так уж и ошибался. Уйдите с моего пути, дети. Я считаю до трех. …Раз.
Жон бросил короткий взгляд на Пирру через плечо… и тут же понял, что ни о каком отступлении не может быть и речи. Холодное пустое выражение лица, что всегда всплывало в бою, было на месте… но зло сощуренные зеленые глаза горели тем самым пламенем, что он не раз наблюдал у других в ночь Падения Бикона — «Победа или смерть». Пирра не собиралась бежать или отступать — ее устраивала только победа.
— …Два.
Та ночь изменила каждого, но Пирру затронула больше всех из команды Джунипер. Потеря руки, смерть Пенни и что-то еще, о чем она не говорила, надломили чемпионку, оставили шрамы, которые нельзя было увидеть глазами — лишь почувствовать сердцем. Раньше ее никогда не волновала победа — но сейчас она отказывалась отступать, даже когда надо было. Однажды это уже едва не довело их до беды — в той самой авантюре с мародерами и секретными документами. Его партнер и лучший друг будто пыталась что-то доказать самой себе, избавится от чего-то, что отравляло ей жизнь.