— Мне кажется, что все вы здесь потеряли надежду.
Она улыбнулась сквозь слезы. Зазвенела о камень выпущенная из рук коса. Руби шагнула вперед, потом еще раз и оказалась прямо перед Жоном.
— Мне кажется, вам нужно напомнить, что такое вера. Что такое дружба и доверие. Мне кажется, что вы забыли о том, кто мы — мы Охотники. Наша работа не в том, чтобы убивать людей, любых людей — мы существуем, чтобы дарить надежду другим. Но как вы можете сделать это, когда в вас самих не осталось ни капельки? Вспомни об этом, Жон. Вспомни, о чем говорил профессор Озпин. В чем сила человечества?
— В единстве… — тихо ответил Жон.
— Почему Охотники работают командами?
— Потому что четверо вместе сильнее, чем четверо врозь.
Старые прописные истины слетали с его губ легко, будто сами собой — он повторял их тысячи раз, заучивал наизусть, отчаянно пытаясь соответствовать пути, который выбрал — быть Охотником. Героем.
— Выбирай, Жон, — улыбнулась Руби, протягивая ему обе руки — пустую раскрытую ладонь и вторую, с зажатым в кулаке Свитком. — Вместе или врозь.
Жон посмотрел через ее плечо на готовую к бою Пирру, на обманчиво спокойную Вельвет, на двух убийц и террористов из Белого Клыка — организации, которую он ненавидел всей душой после того, что они сделали… и снова вернул внимание Руби. Она улыбалась ему — легкой доверчивой улыбкой, не обращая внимания на слезы, бегущие по щекам.
И взял ее за руку.
Глава 6. Новое имя
Она с трудом удержала улыбку, когда Жон, с видом, будто кладет голову на плаху, взял Руби за руку, а Свиток, выпущенный девушкой из рук, глухо ударился о мостовую. Роуз обхватила ладонь Арка обеими руками:
— Все хорошо, Жон, — ласково сказала она, будто успокаивала ребенка.
От Вельвет не укрылось, как напряглась из-за этих интонаций Пирра, что стояла в трех шагах от нее, деля внимание между друзьями и «врагами». Где-то глубоко внутри шевельнулось отстраненно-снисходительное: «какие же они еще дети…» Кролик приоткрыла было рот, готовясь вступить в разговор… и промолчала: время еще не пришло.
«Быстрее, Руби…» — взмолилась она про себя, чувствуя, как утекают отмеренные ей секунды.
План был несовершенен — слишком много в нем было переменных и слишком мало было отмерено времени. Что-то длилось дольше, чем она планировала изначально, кое-что — меньше, но прямо сейчас все балансировало на грани. Слишком много было импровизаций, слишком мало знаний и опыта…
Трость растаяла в ее руках, ушли боевые навыки директора — прямо сейчас Вельвет не смогла бы защититься от Пирры, решись чемпионка возобновить бой. Это был необходимый риск — любая секунда, которую она могла вырвать из неумолимой хватки бессердечного Времени потребуется ей, чтобы закончить начатое. Главное — это сохранить в себе директора Озпина: эту способность видеть связи на месте пустоты, истину, скрытую за ложью и победу внутри поражения. Стоит утратить ее — и все усилия могут пойти прахом.
Не говоря уже о том, что с ней станет, когда угаснет Проявление…
— Все будет хорошо, — повторила Руби. — Ты просто очень боишься ошибиться.
— Как мы с тобой будем спать по ночам, если по нашей вине эти ублюдки получат оружие? — тихо спросил Арк, глядя себе под ноги. — Что мы будем делать, когда из этих стволов начнут стрелять в людей?
— А как мы будем спать, если из-за нашего страха и ненависти погибнут невинные? — столь же тихо ответила Руби. — Как ты будешь смотреть на себя в зеркало, Жон, смотреть и знать, что ты бросил своего друга в беде, отвернулся, когда он умолял о помощи?
«Получается… Он слушает!»
Она поняла ошибку Вельвет в тот же момент, когда ее личность сжалась и скукожилась, поджимая под себя руки и ноги, чтобы дать место чужой заемной силе. Как только кролик подтвердила, что фавны за ее спиной состояли в Белом Клыке — Жон перестал слушать. Его разум захлопнулся, как крепостные ворота перед неприятелем… и точно так же, как готовится сражаться до последней капли крови осажденная крепость, не веря ни единому слову о милосердии сдавшимся, точно также подготовился и он.
Она не могла заставить его слушать… зато это мог сделать кое-кто другой.
Вельвет бросила осторожный взгляд на арсенал, пытаясь решить, не пришло ли время напомнить ребятам, что они здесь не одни, но не успела сказать ни слова: дважды грохнул гранатомет, два взрыва заставили содрогнуться землю под ногами…
— Нора! — округлил глаза Арк. После секундного колебания он бросился к Свитку: — Нора, остановись! Останови бой, Ятцухаши не враг!