— Вот и получишь молнию в зад после душа.
Браун ничего не ответил. Подняв взгляд, Янг заглянула ему в глаза… что-то было не так — голос был расслабленным и веселым, но застывшее в напряженном ожидании лицо и тяжелый взгляд карих глаз, смотрящих куда-то поверх ее головы, выдавал неладное. Сейчас он больше был похож на Фавна-из-стали, не на привычного, неуклюже мягкого и тайно заботливого Плюшевого.
Рывком обернувшись, Янг быстро огляделась, но единственное, что могло привлечь его внимание в этом унылом бело-черном пейзаже, был быстро удаляющийся транспорт.
Она догадалась за мгновение до того, как яркая вспышка поглотила маленькую черную точку. Секунду она просто смотрела, как пламенные обломки падают на землю: где-то среди них, должно быть, было и обугленное тело пилота — ворчливого и угрюмого контрабандиста, что всего за три дня пути успел довести ее до белого каления своими сальными взглядами.
Она вздрогнула, когда приглушенный расстоянием грохот взрыва докатился до скалы.
— Он… — прошептала Янг. — Не сделал нам ничего плохого.
Все вокруг будто упало в темноту — это Браун встал рядом, загородив солнце. Янг повернула голову: фавн возвышался над ней, огромный и угрюмый. Она впервые за долгое время вспомнила, что тот Плюшевый, что выхаживал ее два долгих месяца, носил на руках, будто величайшую драгоценность в мире — лишь половина мужчины, в которого она влюбилась. Что эта ласковая улыбка умеет превращаться в жестокий оскал, а руки, что расчесывали ей волосы по утрам, с равной легкостью могут рвать на части и плоть, и металл.
Вздохнув, Браун закрыл глаза и пару секунд просто молчал. Янг уже было хотела подать голос, но ее прервало слабое сияние, вспыхнувшее вокруг фавна: темно-серый стальной покров на мгновение покрыл тело, а затем угас, так же быстро, как появился.
«Он отключил Проявление, — поняла Янг. — И убрал ауру».
Это значило, что сейчас достаточно протянуть руку — и она успеет испепелить его прежде, чем он вернет защиту.
— Не сделал, — тихо ответил Браун, не открывая глаз.
Его Проявление было из тех, что активны постоянно и требуют сознательных усилий для отключения: фавн говорил медленнее, чем обычно, тяжело роняя слова с заметными паузами.
— Но он след, Янг. В его работе не принято болтать, но всегда есть бары и выпивка, всегда есть шанс, что кто-то из наших врагов будет искать нас… и я сомневаюсь, что во всех Темных Землях найдется еще одна пара из фавна-медведя моей комплекции и раненной красивой девушки, путешествующих зимой.
— Атлас не будет нас искать, — возразила Янг, сама не зная зачем. Все равно уже ничего не исправишь… — Ты сам говорил, что, кажется, генерал придерживается условий.
— Айронвуд не единственный мой враг. И он не тот, кого я боюсь.
Эмбер внутри нее вздрогнула, а перед глазами, будто это были ее собственные воспоминания, всплыли золотые глаза, медленно разгорающиеся сиянием Осенней девы, тонкие красивые губы, скривившиеся в ухмылке, полной злого торжества… Стрела в спине, вывернутые в захвате руки, черный паразит, ударивший в лицо, забравшийся внутрь через рот и ноздри, вцепившийся гнилыми зубами в само ее естество, медленно переживающий душу…
В этот момент Янг могла только радоваться, что Плюшевый не видел короткую вспышку страха на ее лице и кровь, отхлынувшую от щек.
— Я мог оборвать эту ниточку в двух местах, — глухо продолжил Браун. — Здесь… и там, откуда мы стартовали.
Ей потребовалась пара секунд, чтобы понять, что это значит.
— Станция?! — вскрикнула она. — Там четыре десятка человек! Дети!
— Поэтому — здесь, а не там. Мы просто улетели куда-то, никто точно не знает куда. А транспорт пропал по дороге — такое случается.
Трость захрустела в ее хватке. С трудом отведя взгляд от Брауна, она вновь посмотрела туда, где еще минуту назад был транспорт с живым человеком внутри. Только медленно тающее в сухом морозном воздухе облако черного дыма напоминало о произошедшем.
— Ты убил человека, Браун. Убил просто потому, что был небольшой риск, что это выйдет нам боком.
Ей пришлось сощуриться, чтобы защитить глаза от яркого молочно-белого света, которым вспыхнули волосы.
— Я говорил вам.
Он развернулся к ней лицом. Карие глаза смотрели в упор, стальная аура вспыхивала и гасла, придавленная его волей. Янг пыталась разглядеть в нем какое-то сожаление или колебание — напрасно.
— Я говорил вам, — повторил он. — Говорил вновь и вновь, снова и снова, но вы не слушали. Отмахивались, игнорировали — предпочитали видеть лучшее, отворачиваясь от худшего. Может, только Блейк понимала, что когда я называю себя преступником и террористом, когда говорю, что плохой человек — я не лгу и не пытаюсь оттолкнуть вас, а просто хочу, чтобы вы знали правду. Да, я убил его. Ты… мы, слишком важны, чтобы рисковать. Я делал это раньше. Я сделаю это снова.