Янг угрюмо молчала, разглядывая холодный металл в форме полумаски, закрывающий верхнюю половину лица; узкие прорези для глаз, алый символ крови и смерти на правой "щеке" — волчья голова на фоне следов от когтей. Она вспоминала тот поезд, что привел в город Тварей Темноты — в том бою она просто прорывалась вперед, сражалась, как учили, била вполсилы, не насмерть. Видела, как будто это было вчера, пылающий Бикон, измочаленные тяжелыми роботами зеленые газоны, вырванные с корнем деревья светлых парков, искрошенный мрамор дорожек… в тот день она впервые сражалась против людей так, как билась против Гримм: насмерть, без жалости и милосердия.
— Я не буду носить ее, — глухо ответила она пересохшим горлом.
— Тебе придется. Мы надели эти маски не только для того, чтобы отправить сообщение, но и затем, чтобы сохранить в безопасности семьи, у кого они были. Что будет с Руби, когда всем станет известно, что ты сражаешься с теми, кого должна была защищать, в компании Фавна-из-стали, убийцы и террориста? Каким глазами люди будут смотреть на нее?
Янг закусила губу, не найдясь, что на это ответить. Подвергать опасности Руби — это просто не было вариантом. Старшая сестра должна защищать младшую — так было всегда, так останется навеки, и неважно, на какой там стороне закона они окажутся.
— Ты не должна давать ответа сейчас, — мягко продолжил Плюшевый. — Просто возьми ее. Положи себе в рюкзак — спрячь поглубже, на всякий случай… и подумай над моими словами.
Нахмурившись, она осторожно, будто к живой, шипящей от ярости змее, протянула руку к маске, коснулась кончиками пальцев… и отдернула руку.
— Я не с Белым Клыком, Плюшевый, — наконец сказала она, разбив тяжелую душную тишину. — Я не верю в них — они разрушили Бикон, они убили столько людей… Я верю в тебя. Верю в то, что ты сделаешь правильный выбор, верю, что сражаешься из лучших побуждений и в твою цель. Мой выбор — ты, а не Белый Клык.
— Я — это Белый Клык.
— И Адам — тоже Белый Клык. Те, кто организовал Прорыв Гленн и разрушил Бикон — они тоже Белый Клык. И я не желаю иметь с ними ничего общего… как, я уверена, и ты.
С трудом оторвав взгляд от маски, она гордо вскинула голову и встретила его внимательный взгляд:
— Нашим врагом будут они — именно те фавны, которые лучше утопят весь мир в своей ненависти, чем рассмотрят какие-то другие варианты. О другой стороне позаботятся Блейк и Вайс, ее сестра и генерал. Мы должны верить в них — это называется командной работой.
Она оттолкнула от себя маску. С противоестественно звонким и ярким звуком проскрежетав по камню, она остановилась у ног Брауна, даже не взглянувшего вниз, вместо этого внимательно изучающего лицо Янг.
— Я не надену это маску.
Первым в этом молчаливом противостоянии сдался Плюшевый. Горько улыбнувшись, он отвел взгляд в сторону, взял в руки маску, задумчиво повертел в руках… и с коротким жалобным скрежетом, похожим на предсмертный крик, смял ее в ладони.
— Значит, мы сделаем для нас новую маску.
— Для нас?
— Конечно, Фонарик. Теперь существует только "для нас".
Глава 11. Кнут и пряник
Он шагал вдоль железной дороги широким скользящим шагом опытного путешественника, тем самым, что на длинной дистанции пожирает километры куда эффективнее любого бега. Здесь, на краю насыпи, почти не было снега — ветер, естественный, неизбежно возникающий на берегу широкой реки, и искусственный, создаваемый товарным составом, летящим со скоростью сто километров в час, не оставлял сугробам ни единого шанса.
Это навевало воспоминания. Сколько километров по всему Вейл и Атласу он отшагал таким образом? Сотни, тысячи? Базы Белого Клыка, как и многие поселения в Темных Землях, не имели развитой инфраструктуры. От одной до другой нельзя было добраться по дорогам на машине, а чаще всего — так и даже на лошади: только воздушным транспортом или на своих двоих. Иногда транспорт ждать было слишком долго, иногда — у Белого Клыка получалось достаточно сильно наступить на любимую мозоль Королевств, чтобы они устроили полномасштабную облаву и в этом случае воздух был куда опаснее земли… потому что не было ничего, что Белый Клык мог сделать полноценному военному крейсеру, способному отстрелить главным калибром крылья у мухи с высоты в километр.
— Мне скучно-ня!
Скосив глаза, он посмотрел на свою спутницу. Янг, со смешно надутыми губками, тоскливо смотрела прямо перед собой, устав разглядывать однообразный пейзаж. Крепко закрепленная на его спине несколькими ремнями, в кожаной люльке, в которой, порой, носили младенцев, девушка была способна только на это: смотреть, думать… и говорить.