Пес получил за свою ложь, и сполна. От Андре Арно. Кройц лежал на полу, к которому он был буквально прибит пронзившим его насквозь мечом. Парень стонал, дергался, но не умирал. Хотя человек бы уже должен был. Псы и правда не люди…
— Ты… Ты же мне обещал… Обещал, что девчонка умрет… если я приведу ее к тебе… — прохрипел Кройц, беспомощно хватаясь за лезвие пригвоздившего его к полу меча. — Ты клялся…
Стоило, наверное, позлорадствовать. Но не получалось. Мне было жаль его… Так нелепо погибнуть… К тому же плохо выходило радоваться чужим мучениям, когда сама вот-вот погибнешь.
Андре Арно рассмеялся. Так счастливо и радостно, что я бы, пожалуй, присоединилась к его веселью. Но как-то не получалось это сделать, лежа на… похоже, жертвеннике… Не выдержав, я все-таки посмотрела на то, что лежало рядом со мной, и едва не заорала в голос. Я не просто лежала на жертвеннике. Я лежала на жертвеннике рядом с сильно разложившимся трупом. И даже не сомневалась, что это и есть моя пропавшая из могилы мать. Но вот только родственных чувств она во мне теперь совершенно не вызывала.
— Да, глупый щенок. Эта девочка действительно умрет. И довольно быстро. Я тебя ни в чем не обманул. А Анаис Дюпон, Анаис Прекрасная, займет ее место и будет жить. Для таких ритуалов лучше всего подходят именно родственники. А ты не волнуйся, милая. Я сделаю все как следует. Твоя жертва не пропадет зря.
О да. Вот именно после этого я точно успокоилась. Я так успокоилась, что во все горло начала звать на помощь.
Чем чертовски сильно удивила Андре Арно.
— Ну что ты, милая? — спросил меня недоуменно мужчина. — Разве ты не любишь свою маму? Разве ты не хочешь, чтобы она снова жила? Она была так… восхитительна. Самое прекрасное создание на всей земле. Она не должна была умирать.
Маму я в тот момент не любила. Это точно. И этого ненормального — тоже не любила.
— Никто даже не заметит твоей пропажи. Тесса. Никого не заботит, жива ты или мертва.
Бред. Бред! Мое отсутствие заметят! Меня любят! Мне нельзя умирать! Мне рано умирать!
— Отпустите меня! Еще можно все отменить! Пожалуйста! Отпустите меня!
Я просила его, но уже понимала, что никто меня не отпустит. Об этом говорил взгляд моей матери.
Подвал весь был увешан ее огромными фотографиями. Анаис Дюпон улыбалась. Анаис Дюпон смеялась. Анаис Дюпон хмурилась. Вот только в глазах всегда оставалось одно и то же выражение: холодное любопытство.
Я оказалась в храме, дядя Рене очень точно описал жилище своего брата. В храме жуткого божества, которое требовало кровавые жертвы. И Андре Арно собирался принести их.
Я лежала на жертвеннике со связанными руками и тихо плакала от злости и бессилия.
Рядом лежали останки моей матери. Брат дяди Рене разглядывал их с такой любовью… Как будто бы не видел, что это просто сгнившее тело. Красоты труп уже не сохранил. Сперва об этом позаботилась авария, потом — могила. Но мужчина смотрел на останки с такой нежностью, с такой любовью, что казалось, будто он готов запечатлеть на разложившихся губах поцелуй.
В тот момент я пожалела, что папа не решил кремировать мою мать. Думаю, в таком случае с воскрешением Анаис Прекрасной возникло бы куда больше проблем.
— Она была монстром… — тихо произнесла я, чувствуя как слезы текут по щекам. — Моя мать была монстром! Зачем воскрешать чудовище?!
Андре Арно ласково провел рукой по моей щеке. В этот момент он был похож на ангела со старинной иконы. И от этого становилось гораздо, гораздо страшнее.
— Ну что ты, Тесса. Родственники просто лгали тебе. Анаис была прекрасным ангелом. Самым прекрасным на земле.
О да. Родственники мне лгали. Также как половина города. Но вряд ли безумец способен был отказаться от своего заблуждения.
Радовало в сложившейся ситуации меня только одно: Анаис Дюпон была бездарной. Стало быть, ее смогут убить повторно. Жаль только, что я этого уже не увижу. Очень жаль.
— Ну что, Кройц, добился, чего хотел? — дрожащим голосом окликнула лежащего в собственной крови пса. — Я умру. Вот только Анаис Дюпон, которую ты действительно ненавидишь, снова будет жить. И снова будет убивать. Поздравляю, кретин.
То ли парню нечего было ответить, то ли он уже достаточно сильно ослабел от раны.
Андре Арно тем временем обводил вокруг жертвенника круг, чертил какие-то знаки, бормотал тарабарщину себе под нос. Наверное, если бы я хоть немного разбиралась в колдовстве, я бы поняла, что он делает… Но Кройц понимал… И я видела, какой яростью сверкают его глаза.
Брат дяди Рене действительно собирался воскресить мою мать…