Это было мое тело, но управляла им вовсе не я. И запах алкоголя и табака стал просто невыносимым…
«Не бойся, девочка Дюпон, — зазвучал у меня в голове знакомый уже голос. — С тобой будет все хорошо, только помоги мне немного. Согласна?»
«Да», — ответила я не раздумывая. У меня не было ни одной причины не доверять ему.
Разорвать веревки оказалось так легко. Даже смешно. Хотя это ведь сделала не я. Он. Тот, кто говорил, будто что-то мне должен.
В комнате повисла гробовая тишина. И было слышно только, как тяжело, с хрипом дышал раненный Кройц.
— Что?.. — начал было Андре Арно. — Но… как?..
Для него произошедшее стало неожиданностью. Колдун просто не понимал, что сейчас происходит.
Зато дядя Рене понял все. И смотрел на меня с благоговейным ужасом.
— Я ведь говорил тебе, колдун, что ты еще пожалеешь, что попросил не рыть брату могилу? — с явной насмешкой произнес тот, кто овладел моим телом.
Тот, кто уводит души мертвых.
Могущественное лоа.
Барон Самди.
Ди.
Как же мало он походил на те изображения веселых скелетов, которые я видела в интернете. И как же он был на них похож…
— Говорил, — выдавил дядя, бледнея.
Я почувствовала, как мои губы растянулись в улыбке. Наверняка она была жуткой.
Андре Арно, кажется, от ужаса не мог даже слова произнести.
— И теперь ты видишь почему, — продолжил Барон, легким танцевальным шагом приближаясь к Рене Арно. — Живой Андре Арно означает смерть для девочки по имени Тесса Уайт. Одному из них мне придется вырыть могилу. Так для кого ты выберешь смерть на этот раз?
Теперь страшно стало уже мне самой. Потому что брата дядя Рене любил. Очень сильно любил. И мог выбрать его. А мне не хотелось умирать…
— Жить должна Тесса, — без малейшего сомнения произнес мужчина, глядя в мои глаза. Он хотел, чтобы я видела: он не колеблется, ни на секунду в его взгляде не было сомнения.
— Брат! — в ужасе воскликнул Андре.
Даже не оборачиваясь, я знала — или Барон Самди знал? — что тот сейчас просто жалок…
А вот Рене… Рене был просто грустен. Он смирился с тем, что выбирать ему все-таки придется. И считал свой выбор единственно верным.
— Мне следовало еще тогда послушать совета… Не стоит останавливать того, кто решил уйти сам.
— Нет… — так сильно и безумно любивший мою мать человек все еще не мог поверить в то, что старший брат отказался от него. — Ты не можешь… Просто не можешь… Я твой брат! А она…
Рене Арно закрыл глаза. Его губы скорбно изогнулись.
«Ему же больно… — взмолилась я Ди. — Прошу, пусть это быстрее закончится!»
«Добрая девочка», — усмехнулся он.
— А Тесса — это ребенок, который никому не делал зла, — тихо и твердо произнес дядя Рене.
На душе потеплело от благодарности. Он не видел во мне мою мать, никогда не видел.
Барон Самди довольно рассмеялся.
— Ну что ж, тебе давно пора уходить, Андре Арно, — усмехнулся тот, кто завладел моим телом.
Мужчина вскрикнул и поднял ладони к лицу… По запястьям колдуна потекла кровь. Открылись те раны, которые двенадцать лет назад Андре Арно нанес себе сам.
— Нет! Я не хочу! Не хочу умирать!
— Об этом следовало думать раньше, — равнодушно ответил Барон, отворачиваясь от корчащегося от боли и страха человека.
Андре Арно был ему уже неинтересен.
В отличие от пса, дыхание которого становилось все слабее и слабее. Кройц умирал.
— Ну, а с тобой что делать? — задумчиво протянул Ди. — Ты ведь пытался убить невиновного человека. У которого к тому же еще и нет ни капли колдовского дара… Ты нарушил даже ваши законы, пес.
И тут я почувствовала… жалость. Жалость к сироте, который так же, как и я, жил без матери. Мы ведь ровесники с Кройцем. Он даже ничего не успел увидеть в этой жизни…
«Не рой ему могилу!» — попросила я, прекрасно понимая, что, возможно, совершаю огромную ошибку.
«Уверена?»
«Да! Или скажешь, что я об этом пожалею?»
«Не скажу», — последовал веселый ответ.
— А тебе я не буду рыть могилу, — заявил Барон Самди, глядя на серого от потери крови Кройца. — За тебя просила девочка Дюпон, пес. Запомни это. Твою жизнь у меня выторговала та, которую ты сам обрек на смерть. Помоги этому мальчишке, Рене Арно.
«Это и был твой долг?» — спросила я у лоа, чувствуя, как сознание понемногу погружается во тьму. Мягкую, словно бы бархатную тьму, в которой не было места страху или сомнениям.
«Да… Это был мой долг, девочка Дюпон. Но можешь не надеяться. Я выплачу этот долг, только когда решу сам».