«Дорогая девочка». Да ведь бабушка целых семнадцать лет вряд ли вспоминала о моем существовании! На день рождения даже открытки ни разу не отправила. И теперь мне нужно поверить, будто она меня любит? Да бабушка Натали даже имени моего не знает!
— Вообще-то, я Тесса, — пробормотала я, чувствую себя ужасно нелепо.
Натали Дюпон смутилась.
— Разве?
Я вздохнула. Нет. Тут у меня точно нет семьи.
— Да. Я Тесса. Не Тереза.
Женщина нахмурилась.
— Как Анаис могла выбрать такое имя? Это же просто сокращение…
— Имя выбирал папа, — ответила я, чувствуя себя совершенно несчастной.
Возникла неловкая пауза.
— Ни капли в этом не сомневался, — прокомментировал мои слова мистер Арно. — Доброй ночи, тетя. Я пойду к себе.
— Доброй ночи, Рене, — милостиво улыбнулась ему бабушка. Она даже говорила так, словно пела. — Спасибо, что встретил, Тер… Тессу.
— Не стоит благодарности, — вежливо отозвался мистер Арно.
Хорошо хоть не поклонился. Тогда бы я точно испытала шок.
Мимо меня дядя прошел, ничего не сказав, как будто бы меня в принципе не было. Просто пустое место.
Бабушка проводила дядю Рене задумчивым взглядом, а потом снова обратилась ко мне.
— Пойдем, дорогая, я покажу тебе твою комнату. А уже завтра познакомлю тебя с остальными домочадцами.
Это было странно. Она говорила со мной с интонациями любящей родственницы. Которой по определению не являлась. Мы ведь были совершенно незнакомы с этой женщиной.
— Надеюсь, ты хорошо добралась? Никаких затруднений не возникло?
— Совершенно никаких, м… бабушка, — ответила я, вымученно улыбаясь.
От этого дружелюбного оскала уже начало мышцы лица сводить.
— Вот и замечательно, — кивнула своим мыслям Натали Дюпон. — Пойдем наверх, дорогая. Тебе наверняка нужно отдохнуть.
В доме было темно, а моя бабушка и не подумала включить свет. Сама она прекрасно ориентировалась в этом могильном мраке, как будто могла видеть в темноте как кошка. А вот я то и дело спотыкалась. О ступеньки на лестнице, о пороги… «Белая роза» оказалась огромным двухэтажным домом, с высокими потолками, большими окнами… Настоящий южный дворец. Я как будто бы оказалась в каком-то романе наподобие «Унесенных ветром».
— «Белая роза» очень велика. Поэтому лучше осмотрись уже утром. Если заблудишься ночью, то можешь испугаться.
Я не удержалась и насмешливо хмыкнула. На самом деле, я была не из пугливых. А темноты и вовсе никогда не боялась.
— Я смелая, бабушка, не волнуйтесь, — заверила я мадам Дюпон. Не то чтобы меня особо тянуло бродить ночью в темноте по незнакомому дому… Но мало ли?
— И все-таки, моя дорогая, пообещай мне, что эту ночь ты проведешь в своей постели и не будешь бродить по дому, — попросила меня Натали Дюпон. — Я не прощу себе, если ты, к примеру, споткнешься на лестнице и упадешь. А утром я или кто-то другой, покажем тебе особняк как следует. Ты познакомишься с «Белой розой» и наверняка полюбишь ее. В этом доме более полутора веков жили твои предки.
В этом доме жили предки Дюпонов. А я не была Дюпон. Я была Тессой Уайт. И моя семья осталась в Нью-Йорке. Я не чувствовала себя частью всей этой… истории. И мне неинтересна была родословная семьи, которая отказалась когда-то от моей матери.
— Хорошо, бабушка, я останусь ночью в комнате. Все равно я слишком устала.
— Вот и славно. Я попросила, чтобы для тебя подготовили комнату твоей мамы. Анаис провела в ней девятнадцать лет… Думаю, тебе понравится. Там мало что изменилось с того момента, как она покинула Новый Орлеан. Конечно, мы поменяли портьеры и ковер… Но это сущие мелочи.
Наверное, это должно было вызвать у меня умиление. Но не вызвало. Я просто поняла, что мне придется жить среди вещей, которые старше меня самой.
— Анаис… Моя младшая, самая красивая девочка… Я мать шестерых детей. И двоих я потеряла так рано…
Сжала зубы, чтобы не сказать какую-нибудь гадость. Как можно изображать тут любящую мамочку, если даже не интересовалась дочерью, ни мной, внучкой, целых восемнадцать лет? И похороны… Я мало что помню из детства, но вот похороны будто кто-то в мозг впечатал. На похоронах мамы были только родственники со стороны отца. Хотя папа и сообщил родственникам в Новом Орлеане, что мамы не стало.
— Вы никогда не были у мамы на могиле? — не удержалась от вопроса я.
— Нет, ни разу, — честно ответила мне бабушка.
Кажется, ей вовсе не было совестно.