— Предсказуемо… Но использовать фокус Анаис — это жалко.
— Согласен.
Пока мои старшие родственники обменивались фразами, я сидела как на иголках, ожидая, когда же вопросы начнут задавать уже мне. Дядя Рене просто не мог не попытаться выбить из меня имя того, кто помог мне отвязаться от пса, а заодно и сказал, что именно тетя Вирджини впустила убийцу в «Белую розу».
И Рене Арно, конечно же, не обманул моих ожиданий.
— Тесса, кто сказал тебе о виновности Вирджини? — требовательно спросил меня колдун. И будто что-то тяжелое стало давить на меня, вынуждая отвечать.
Неужели он колдовал?
— Я… Дядя, что вы со мной делаете? — пытаясь сдержаться, спросила я.
Бридж велела не рассказывать. Я не должна… Даже если он требует…
— Рене, ты в своем уме? — недовольно воскликнула Жаннет и провела ладонью сверху вниз.
Меня тут же отпустило. Зато голова заболела так, будто по ней долго били чем-то тяжелым. Я привалилась к спинке дивана и закрыла глаза, едва не проваливаясь то ли в беспамятство, то ли вовсе в обморок. Мерзкое ощущение… И было чертовски обидно, что правду дядя Рене пытался узнать таким способом.
— Я… — неуверенно начал было оправдываться перед ведьмой мужчина, но та слушать не пожелала.
Никогда прежде в голосе писательницы не звенело столько возмущения и гнева.
— Да как у тебя только ума хватило?! Рене, это же ребенок! Беззащитный ребенок! Как ты мог?!
— Жаннет, Тесса связалась с кем-то… кто может отбить нюх псу. И слишком много знает. А девочка явно не хочет откровенничать! И не отвечает на прямые вопросы. Что ты предлагаешь?
— Явно не насилие!
Я открыла глаза и посмотрела на дядю. Он раскаивался в том, что сделал. Это было ясно.
— Тесса, почему ты молчишь? — спросила меня тетя. Она, похоже, надеялась уговорить меня. — Ты ведь понимаешь, что нам очень важно знать, что с тобой происходит.
Замотав головой, выдавила:
— Нельзя. Мне сказали, что пока не стоит ничего никому говорить.
Подумав немного, я добавила:
— И на самом деле, я даже толком не знаю, кто мне помогает. Так и не поняла, кто они на самом деле.
Это была чистая правда. Я уже подозревала — да что там! — была практически уверена, что сладкая парочка Ди и Бридж, мягко говоря… не являлись людьми.
— Говорят… Будто по какой-то причине мне задолжали. Я… не стоит, думаю, вам это все рассказывать.
Тетя и дядя переглянулись, и Рене Арно вдруг произнес:
— Анаис добилась от кого-то заступничества для дочери? Она вполне была способна…
В это мне безумно захотелось верить. Верить в то, что мама, которая так жестоко обходилась со всеми вокруг, все-таки была… мамой, любила меня. Заботилась…
Тетя Жаннет округлила глаза, а потом расхохоталась.
— Рене… Ты все-таки неисправим… Меня всегда забавляло, как ты порой думаешь о людях лучше, чем они есть на самом деле. Анаис была социопаткой, Рене. Я ее сестра, и могу говорить об этом с полной уверенностью. Из всех человеческих эмоций она испытывала разве что любопытство. Ни о какой материнской любви тут и речи не могло быть.
После такого заключения никаких иллюзий у меня попросту не осталось. Ни единой чертовой иллюзии. И от этого почему-то стало больно.
— Тогда кто? Отец? Адвокат по фамилии Уайт заключил договор с некими неизвестными силами? Да я вообще сомневаюсь, что Анаис ему рассказывала правду о семье хотя бы в урезанной версии. Твоя сестра всегда была очень скрытной.
Это верно. Чушь. Папа никогда не подозревал, будто с Дюпонами что-то нечисто. Только отмахивался, когда бабушка Мэгги со злостью говорила, что моя мама была той еще ведьмой. Хотя подозреваю, тут бабушка имела в виду скорее характер, а не способности. Все мои родственники в Нью-Йорке считали только, что мама происходит из старой креольской семьи.
Жаннет согласно кивнула.
— Скрытной. И отлично лгала. Очень убедительно. Я даже сама несколько раз велась… Так что не строй нелепых теорий по поводу добропорядочного мистера Уайта.
Добропорядочный мистер Уайт. Мой отец. Которому мне, похоже, придется врать так же, как врала ему раньше моя мать. Не рассказывать же разумному и прагматичному адвокату о том, что его жена на самом деле происходила из старинного ведьминского рода, а теща — так и вовсе королева ведьм Нового Орлеана?
Папа никогда не поверит в такую историю.
И в лучшем случае меня просто упекут в сумасшедший дом…
— Тогда… кто? Как ты думаешь? — спросил Рене Арно.