— Я же дружу с Локи. Мы с ним очень хорошо друг друга понимаем, поддерживаем, когда нужно. Он никогда не относится ко мне как к маленькому.
— Я же сказала — думай как хочешь. Питер, это просто моя точка зрения.
Шури закончила подписывать сердечки и сложила их в карман. В её голосе сквозило раздражение.
— Ты кому отправлять будешь? — спросил Питер, чтобы перевести тему.
— Алисе, Диане и Джин.
— Трём девочкам?
— Своим подругам.
— Ясно.
Шури встала и вышла, а Питер задумался, что ему делать дальше.
*
Он решил отправить Тони валентинку с указанием места и времени. Старк придёт, а там его уже будет ждать Питер. Правда, совершенно непонятно, с чего начать разговор. «Привет, я, кажется, в тебя влюблен». Глупо как-то.
За советом Паркер решил обратиться к Локи. Не то чтобы тот был очень опытен в любовных делах, но никому другому с таким делом Паркер довериться не мог.
Локи он застал за вырезанием сердечек из зелёной бумаги.
— Привет, — сказал Питер. — Что, розовая закончилась?
— Нет, просто люблю этот цвет, — ответил Локи. — Зачем зашёл?
— Так, просто.
Локи скептически посмотрел на него. Питер мгновенно сознался.
— Мне нужна помощь. Я хочу во всем признаться сам-знаешь-кому.
— Волдеморту, что ли? — улыбнулся Локи. — Тут никого нет, кроме нас, можешь говорить спокойно.
— Ладно.
Питер почувствовал облегчение. После достаточно напряжённой беседы с Шури разговор с Локи ощущался как глоток воздуха. Питер присел на его кровать, набрал воздуха в грудь и протараторил на выдохе:
— Я хочу сказать Тони все вживую, но не знаю, как сделать так, чтобы мы оказались в одном месте без никого, потому что сам он может не прийти, а если я позову, это будет слишком очевидно.
Локи кивнул.
— Хорошо. Сейчас что-нибудь придумаем.
— А ты не удивлён? — неловко спросил Питер.
— Чему? Твоему признанию? Ты знаешь, я ожидал этого. Ты не похож на того, кто долго скрывает влюблённость, когда она доставляет столько страданий.
— Оу.
Локи закончил сердечко и показал Питеру.
— Нормально?
— Ага. Ты хочешь его Тору послать?
Локи громко зашипел при имени брата. Питер улыбнулся:
— Здесь же никого нет.
Тот прищурился.
— Убери иронию из голоса. Я, вообще-то, подольше твоего всё в секрете держу.
— Ты так говоришь, как будто это подвиг.
— С какой-то стороны — да.
Он взял карандаш и постучал им по колену, придумывая, что написать.
— А я считаю, что сознаться сложнее, чем молчать, — сказал Питер.
— Зато молчать — умнее.
Паркеру стало обидно, но он решил, что Локи просто неправильно выразился и не хотел его задеть. Локи закрыл глаза, но мысли от этого не появились, поэтому он раздражённо отбросил карандаш в сторону и объяснил:
— Представь, что я сейчас подойду и скажу Тору: «Братик, милый, я так тебя люблю, давай поцелуемся и будем жить вместе всю жизнь». Что он подумает?
— Что ты шутишь, — предположил Паркер.
— А когда поймёт, что не шучу?
— Не знаю.
— А я знаю. Он подумает, что я чертов извращенец, и прекратит со мной общаться. Но не совсем. Мы ведь братья. Будем каждый день видеться, отводить взгляд, избегать контакта, изображать перед родителями, будто все в порядке. Мне это нужно?
Питер даже опешил от такой резкой смены настроения.
— Но он ведь может…
— Ответить на мои чувства? Бред. Его раздражают даже шутки о том, что мы встречаемся. Или ты наивно думаешь, что он так бурно реагирует, потому что сам с детских лет влюблен в меня по уши?
Питер надулся.
— Меня уже второй раз за сегодня называют наивным.
— А кто первый? — спросил Локи.
— Шури. Она сказала, что мне не стоит признаваться, потому что Тони все равно не ответит взаимностью. Как будто он не может полюбить кого-то, кто немного младше него!
— Я считаю, что ты всё делаешь правильно, — сказал Локи.
— Спасибо, — вздохнул Питер.
— Хотя в чем-то она права. Вряд ли Старк влюблен в тебя. Но смеяться точно не будет, а тебе станет легче.
— Ты что, тоже меня отговариваешь?! — возмутился Паркер.
— Я же сказал, что нет. В отличие от нас с Тором, вы постоянно видеться после лагеря не будете, так что почему бы не признаться?
— Шури тоже говорила, что мы не будем общаться после лагеря.
— Ничего не поделаешь, — пожал плечами Локи.
— Я так не хочу! Обменяюсь со всеми контактами и буду переписываться, — упрямился Питер.
— А потом вам станет не о чем разговаривать, и общение сойдет на нет.
— Неправда!
— К сожалению, правда. Так обычно и бывает, — тихо проговорил Локи.
— Откуда ты знаешь!
— Я просто понимаю это.
— Что, даже с тобой перестанем общаться? — надорванным голосом спросил Питер.
Локи молча посмотрел ему в глаза. Паркер чуть не плакал.
— Питер… — выдохнул Локи после паузы. — Я бы хотел продолжить с тобой общаться, правда. Но, пойми…
— Я не хочу ничего понимать! Вы просто верите в то, что сами себе придумали, и хотите, чтобы я тоже в это верил!
— Питер, постой… — попробовал успокоить его Локи, но Питер вскочил и выбежал из комнаты, даже не прислушиваясь.
*
Тем временем виновник страданий Паркера сидел в беседке и мучился над мятым листом бумаги. Рядом гулял Клинт, в не меньших раздумьях.
Когда он зашёл на четвертый круг вокруг беседки, Тони не выдержал:
— У тебя внутренний компас сбился, или что?
— А? — оторвался от мыслей Клинт. — Нет.
— Тогда какого черта ты описываешь вокруг меня уже хрен знает какой круг?
Бартон остановился и нахмурился:
— Ты чего такой нервный?
— Сегодня все такие, — отмахнулся Тони. — День нервов и поставщиков картона. Слышал про такой?
— А при чём тут картон? — не понял Клинт.
— На нем валентинки печатают. Деревьев не жалко.
Бартон пожал плечами и хотел было вернуться к своему занятию, как вдруг ему в голову пришла идея.
— Слушай, Тони, а будь ты на моем месте, ты бы стал писать Нат?
— Открытку? — уточнил Тони. — Нет. Потому что это пустая трата времени.
Он взял со стола свой лист и смял его в комок. Клинт присвистнул.
— Тоже не пишется?
— Да ужас один. Как в школе на эссе, только хуже.
— А ты кому?
— Тебе, — с сарказмом ответил Тони. — Медику нашему. Стивену.
— Мистеру Стрэнджу? — спросил Клинт.
— Кто-то его так называет?
— Почти все.
Тони сморщился. Ему не нравились официальные имена, напыщенные манеры и мужчины, которые умеют держать себя в руках при виде Тони Старка. Но ради Стрэнджа он готов был сделать исключение аж в двух пунктах.
— Почему в письме нельзя просто написать: «Ты высокомерная задница, давай встречаться»?
Клинт рассмеялся.
— А ты собираешься целое письмо накатать?
— Да вот не знаю, — развёл руками Старк. — К валентинкам он — с таким-то характером — точно относится скептично. А письмо похоже на официальный документ. Может, ему нравятся документы, и он оценит мои старания. Повесить в рамочку и на стену — в тайную комнату с его любимыми документами.
— Сарказм из тебя так и прёт.
— Вот, сарказм ему тоже нравится, — вспомнил Тони. — Напишу ему саркастичное письмо. Выжму максимум сарказма, всё, на что я способен. Надо в третий отряд сходить, они как раз такое практикуют.
Старк помолчал, а потом продолжил:
— Можно ещё пообещать банку кофе внутри конверта.
— Так она же туда не влезет.
— Не влезет. Но соблазн открыть письмо сразу появляется. Вдруг я все-таки как-то исхитрился запихнуть туда кофе? Зная Стивена, он захочет позлорадствовать, а очень тяжело злорадствовать, не проверив, действительно ли в письме нет кофе.
Клинт усмехнулся.
— Ты так говоришь, как будто он тебе совсем не нравится.