— Морган…
Стив не нашёлся, что ответить, поэтому снова соврал:
— Рисовать детей проще, чем взрослых. Роза же взрослая.
Морган замолчала, а потом медленно понимающе кивнула. Роджерс глубоко вздохнул, обрадовавшись, что допросы закончились, но тут она снова спросила:
— А Баки взрослый?
— Морган! — вспыхнул Стив и ткнул в плечо хохочущую Наташу. — Баки, конечно, взрослый, но…
— Ты рисовал его «как одну из тех француженок»?
Стив закрыл глаза и вздохнул, подозревая, что выглядит смешно. Он открыл рот, чтобы ответить, потом опять закрыл и наконец сказал:
— Нет, я всегда рисовал людей в одежде, и детей, и взрослых. В фильме Лео рисует её без одежды по другой причине, можешь спросить у брата, он точно знает.
Морган кивнула.
— Стив?
— Что? — спросил Роджерс резко и очень нервно, так, что Морган вздрогнула.
— А кто такой Лео?
Наташа прыснула. Стив, поняв суть вопроса, тоже усмехнулся, а потом не выдержал и засмеялся в полный голос. Морган непонимающе на них уставилась.
— Актёр такой, — выдохнула, отсмеявшись, Наташа. — Который играл Джека.
Когда рисунок был закончен, а Морган убежала хвастаться, Стив решился задать подруге вопрос:
— Нат, а «ты стал для меня самым дорогим человеком» можно считать признанием в любви?
Наташа задумалась.
— Смотря от кого. А что?
— Да так… Прислали сегодня валентинку…
*
Тони лежал на кровати и бесцельно смотрел в потолок. Белый. Как и во всех комнатах. По углам сероватый от пыли, а в одном месте даже качалась от сквозняка паутинка. Тони вздохнул.
— Выглядишь паршиво, — прокомментировал Пьетро, — Кто-то разбил твоё ранимое сердце?
— Никогда не поверю, что ему можно разбить сердце, — сказал Клинт со своей кровати.
— В твоё время юноши были другими, да? — усмехнулся Пьетро.
Клинт закатил глаза.
Старк признаков жизни не подавал, так что спустя минуту молчания разговор возобновился.
— Мне за сегодня четыре валентинки пришло, — сказал Пьетро. — И ещё не вечер. Может, к завтру будет семь.
— Сколько из них от тебя?
— Ни одной. Прямо как у тебя, в принципе, — с иронией сказал Пьетро.
— Одна у меня есть, — гордо поправил Бартон.
— Серьёзно? От кого?
— Не знаю. Анонимка.
— Ну-у, — протянул Пьетро. — Анонимки не считаются. Мало ли кто мог написать.
— А у тебя как будто все подписаны?
Тот вскинул брови.
— Ну не все, три из четырёх. Это тоже много.
Он достал из-под подушки стопку бумажных сердец и зачитал слащавым голоском:
«Пьетро, ты самый клёвый парень в отряде, я бы хотела узнать тебя поближе. Амалия».
— Это не признание, но довольно смело, — признал Клинт. Пьетро взял вторую.
— «Когда ты смотришь на меня, я чувствую, что сгораю. Аника».
Клинт уважительно покачал головой.
— Вы встречаетесь?
— Нет, просто целуемся иногда. Это только на время сезона.
— Какой ты, оказывается, самовлюбленный козёл.
Пьетро пожал плечами.
— Не думаю, что она рассчитывает на что-то ещё.
— Я бы на её месте устроил скандал.
— К счастью для нас обоих, ты не на её месте, — улыбнулся Пьетро и зачитал ещё одну.
— «Ты самый желанный секси-парень в этом стрёмном диком месте! Хочу, чтобы ты украл меня на море и имел на яхте всю ночь напролёт, пока луна освещает наши разгоряченные тела!»
Пьетро посмотрел на недоверчивое лицо Клинта и засмеялся.
— Это анонимка, но я знаю, от кого она.
— Ты хочешь, чтобы я поверил, что там правда так написано? — выгнул бровь Клинт.
Пьетро подошёл и протянул ему валентинку. Клинт прочитал содержимое и расширил глаза.
— Реально?
— Да.
— И от кого?
Пьетро забрал сердечко и вернулся к себе на кровать.
— А вот не скажу.
— Значит, ты сам её написал, — пришёл к выводу Клинт.
— Не-а, почерк-то чужой.
— А может, твой. Мне неизвестно.
Пьетро пожал плечами, мол, думай что хочешь. Несколько минут Бартон почти успешно делал вид, что ему не интересно, но в конце концов спросил:
— Так это ты или нет?
— Говорю же, не я, — наслаждаясь ситуацией, произнес Пьетро.
— Покажи свой почерк.
— Дай сюда что-нибудь, напишу.
Клинт завертелся в поисках бумажки и решил взять с тумбочки свою валентинку, перевернув её на обратную сторону.
— Не жалко? — спросил Пьетро.
— Не особо. Пиши давай.
Пьетро накалякал что-то на обратной стороне и вернул бумажку владельцу.
«Клинт Бартон — старый пень», — гласила надпись. Клинт вздохнул.
— Дай сюда то письмо.
Пьетро протянул ему интимное послание, и Бартон сравнил почерки.
— Ну.
— Что «ну»? — не понял Пьетро.
— Похожи почерки.
— Вообще не похожи!
— Да ты сам это написал и теперь пытаешься что-то доказать.
Пьетро вырвал у него из рук свою валентинку.
— Задолбали уже со своими «ой как вы похожи». Это от Ванды.
Клинт нахмурился.
— Погоди, так ведь это же сестра твоя.
— Ну да.
— И вы друг с другом… — скривившись, произнес Клинт.
— Что? Нет, конечно! Ты что, совсем?! — возмутился Пьетро. — Это прикол такой. Типа я не знаю, что это от неё. Пишем друг другу слащавые послания и ржём потом.
— Странные у вас приколы.
— Ты просто слишком стар для них.
Клинт решил не обращать внимания на подколку и ещё раз посмотрел на надпись.
— Вы реально похоже пишете.
— Да нет, тебе так кажется, потому что мы двойняшки.
— Можем спросить у Тони. Эй, Тони!
Старк недовольно поднял голову с подушки.
— Чего?
— Похож почерк?
Тони сел, взял из их рук образцы и пробежал глазами.
— Не знаю.
Вдруг он перевернул одну из валентинок и посмотрел на обратную сторону.
— Клинт, от кого это? — спросил он.
Бартон пожал плечами.
— Тут написано «люблю тебя» и нарисован паук с толстовки Питера. Похож на чёрную вдову.
— Ты запомнил, как выглядит паук на толстовке Питера? — удивился Пьетро.
— Не спрашивай.
Тони сморщился, как от боли, и протянул сердечки обратно владельцам.
— Я теперь вообще ни о чем думать не могу, кроме Питера. Чувствую себя последним мудаком.
— Поссорились?
— Можно и так сказать.
Старк упал спиной обратно на кровать.
— Что случилось? — сочувствующе спросил Клинт.
— Питер признался мне в своей ориентации и предложил встречаться. А я отказал, потому что… Ну потому что он ребенок. И не привлекает меня.
— Ого, — только и сумел выдавить Бартон.
— Теперь чувствую себя виноватым идиотом. Я понимаю, что врать тоже не выход, но вы представьте, какой у него сейчас стресс. Я так понимаю, что он сам совсем недавно открыл для себя эту… Черту. И из всех людей решил довериться мне. А я…
Тони махнул рукой.
— Короче, только всё усугубил.
Воцарилось молчание. Информация была по-настоящему неожиданной.
— Вы же понимаете, что это секрет? — удостоверился через некоторое время Тони.
— Конечно, — заверил его Пьетро. — Я никому. Это слишком личное.
— Если кто-то об этом узнает, то точно не от меня, — сказал Бартон.
Тони вздохнул.
— Думаете, будет хуже, если я ещё раз попробую с ним поговорить?
— Мне кажется, не стоит, — сказал Пьетро, и Клинт удивился тому, как резко он умеет становиться серьезным. — Ему и так плохо, а тут ещё ты.
— Я просто хочу извиниться и сказать ему, что всё хорошо. Он волнуется, по себе знаю. Первый раз признаться и оказаться непринятым…
— Без тебя он быстрее успокоится, — поддержал подростка Бартон. — А потом уж можешь извиняться сколько хочешь.
Тони нахмурился и отвернулся к стене.
Вечером в их комнату принесли ещё две валентинки. Первая, как и ожидалось, для Пьетро. Вторая была подписана на номер Тони Старка.
«Привет, Тони» — начиналась она. «Мне нужно сказать тебе кое-что важное, жду тебя у скамейки за синим домиком (по дорожке направо) в полвосьмого».