Снизу было подрисованы три маленьких сердечка и короткая подпись: «Питер».
Комментарий к Валентинки и другие трудности жизни
Как же круто цитировать любимый момент всего фильма
========== Самый дорогой человек ==========
Он протягивает себя на раскрытой ладони — всего целиком — и вручает тебе, а голую душу не отбросишь прочь, сделав вид что не понял, что тебе дали и зачем. Его сила в этой страшной открытости.
© Мариам Петросян — «Дом, в котором…»
— Ты же прекрасно понимаешь, что ни за какие сокровища в мире мы не согласились бы расстаться с тобой…
— Даже за… сто тысяч миллионов?
— Даже за сто тысяч миллионов.
© Астрид Линдгрен — «Малыш и Карлсон»
День святого Валентина прошёл замечательно. Вечером вожатые собрались в беседке и смогли обсудить итоги «почты Амура», посмеяться и выразительно повздыхать. К вздыхающим относились Клинт и Тор, и если первый был огорчён своей единственной валентинкой, то второй жаловался на кучу анонимных посланий. Тор действительно завоевал много женских — а может, и не только женских — сердец, но рад он этому совсем не был.
— Нет, вы посмотрите на это, — сказал он, когда все друзья расселись на скамейках. Он достал немного помятую валентинку из кармана.
— Ты её с собой носишь? Серьёзно? — усмехнулся Старк без особого веселья в голосе. Только слепой мог не заметить, что сегодня он в плохом настроении.
— Тут меня воспевают как бога, а подписи нет. Как я пойму, от кого это?
— Мне кажется, на это и расчёт, — иронично протянул Локи, соскребая ногтем краску с перил.
— Нет, я понимаю. Но в чем смысл писать такие валентинки?
— Может, человек просто хотел сделать тебе приятно? — предположил Стив. — Мы вот с Брюсом договорились и на сончасе сделали валентинки всему отряду, чтобы никто не расстроился.
Наташа умиленно улыбнулась, но Тору такое объяснение пришлось не по душе.
— Неужели нельзя было просто подойти и сказать мне лично? Для этого необязательно признаваться в любви.
— Но это все равно бы восприняли как признание, — сказал Брюс. — Такое уж у нас общество. Тебе повезло, что у тебя есть смелость так прямо выражать свои чувства.
— Для этого вроде и не нужно особой смелости…
Ему одновременно возразили Локи, Стив и Брюс. Баки промолчал, но промолчал, как ему казалось, с выражением несогласия.
— Ладно, почему тогда не подписать своё имя? — не сдавался Тор.
Локи вздохнул.
— Спорить с тобой бесполезно, братец.
— Я не спорю, я просто хочу понять.
— Для этого нужно уметь думать.
Тор несильно пихнул брата локтем, тот под столом пнул его ботинком. Тор выразительно посмотрел на него, как бы говоря «Ты сам напросился», и принялся тыкать под ребра.
— Вы уже знаете, что до конца сезона осталось пять дней? — спросила Наташа, чтобы переменить тему и прекратить их дружескую потасовку.
— Ого, — удивился Стив — Я даже не считал. Это мало.
— Вроде и время медленно идёт, столько событий, эмоций каждый день, а все равно кажется, что быстро. Все как будто забывают, что сезон не длится вечно, — проговорил Баки больше для Стива, чем для всех остальных. Внимание он к себе, однако, привлёк. Барнс очень редко говорил в присутствии больше чем одного человека.
— Да, да, — подхватил тему Стив. — Когда насыщен событиями один день, он кажется очень долгим, но когда такие дни идут один за другим — всегда удивляешься, если они заканчиваются.
— Я даже не знаю, что буду делать, когда вернусь домой, — пожал плечами Баки. У Стива, который понимал глубину его слов чуть больше остальных, сжалось сердце.
Они очень много разговаривали и даже обменялись контактами в соцсетях. Из его рассказов Роджерс, в числе прочего, знал — что Баки не придумал, куда поступать, и если не определится, то пойдёт в военное училище. Не то чтобы Стив имел что-то против. Ему просто хотелось, чтобы друг выбрал институт по собственному желанию, а не от безысходности. Да и, если подумать, на Баки бы куда лучше повлияли хороший психолог и поддержка, а не суровые армейские порядки.
— Не думал поступить на учителя? — предложил Стив. Баки хмыкнул.
— Кому нужен такой учитель, как я?
— Ты умеешь ладить с детьми, просто по-своему.
— Неправда. Тебе так кажется, потому что… Потому что ты меня плохо знаешь.
Стив, который сначала подумал, что Баки скажет что-то вроде «потому что ты мой друг», слегка опешил.
— Для нескольких дней знакомства я знаю тебя очень хорошо. И знаю, что дети тебя обожают.
— С чего ты взял?
Стив улыбнулся. Сегодня с утра Морган долго в подробностях рассказывала, как ей нравятся вожатые, особенно в первом отряде. Говорить о Наташе в присутствии самой Наташи было неудобно, поэтому разговор вертелся в основном вокруг Барнса. Оказалось, не только Стив разглядел в нем все то нежное, живое и заботливое, что Баки так старательно прятал.
Морган рассказала, как Барнс помогал детям застилать кровати, укладывал их одежду в чемоданы ровными стопками и читал сказки на ночь. А когда все засыпали — это только по секрету, потому что Морган лишь делала вид, что спала — он поправлял им покрывала и смотрел, чтобы ни один из телефонов не отошел от зарядки. Последнее Стиву показалось не таким уж важным, но Морган заверила, что это самое заботливое, что можно придумать. «А ещё он никогда не сюсюкается с нами, как будто нам по четыле года!» — добавила тогда Лорна, которой было пять.
— У меня есть источники, — загадочно произнес Стив. — Детям ты нравишься.
— Не знаю… — вздохнул Барнс. — В лагере всем нравятся свои вожатые. В школе по-другому.
— Мне так не кажется. Тебе ведь самому приятно работать с детьми?
Он пожал плечами.
— Дети бывают шумными, но они очень добрые, на самом деле. И всегда говорят то, что думают. Людям нужно больше слушать детей, они не такие злые, как взрослые.
Специфическая точка зрения, но Роджерс спорить не стал.
— Вот видишь. Тебе нравится. Попробуй взять это как вариант вместо карьеры в армии.
— Армия — это призывное рабство! — вмешался Клинт, услышав часть их разговора. — Поддерживая систему, вы становитесь частью рабовладельческого строя!
— Скажешь это в военкомате, — подмигнула ему Наташа.
Стив улыбнулся им и снова вернулся к диалогу с Барнсом. Пока все обсуждали прошедший день, ему хотелось побольше поговорить с Баки, и другие, вроде, были не против.
— Какой предмет ты бы мог вести?
— Не знаю… История?
— Интересный выбор, — одобрил Стив. — Тебе нравилась история в школе?
— Мне повезло с преподавателем, — признался Баки.
— Интересно вёл? — понимающе кивнул Стив.
— Да даже не в этом дело…
Барнс задумался, подбирая слова, и Роджерс приготовился к истории.
— Он был, наверное, единственным человеком, которому я доверял. Нечасто, правда. Всё-таки, это мои проблемы, а не его. Но когда было совсем плохо, он меня выслушивал и давал советы. В тот день, когда я изрезал себе руку гвоздём в воде, помнишь, я рассказывал, он единственный понял, что я вру, говоря, что поцарапался о кусты. Ему как будто было не все равно, и это очень поддерживало.
Баки посмотрел в глаза Стиву.
— Знаешь… Когда мы с тобой познакомились, ты мне его чем-то напомнил.
— Правда? — смутился Стив. — Это здорово. Наверное.
— Он был довольно старый, — продолжал Баки. — Много говорил о военном и послевоенном времени. Я любил его слушать. В своих мыслях я жил не сейчас, а лет семьдесят назад. Я как будто провёл там половину юности. Читал разные книжки, смотрел фильмы про войну.
— Вау, — искренне улыбнулся Стив.
— Ну а потом он ушёл на пенсию. Я хотел навестить его пару раз, но знал только примерный адрес. К тому же нас так просто не отпускали. Не знаю даже, как он сейчас. Надеюсь, все в порядке.
— Я тоже надеюсь. Он сильно помогал тебе, да?
— Не знаю, как он это помнит, — отвёл глаза Баки. — У него таких беспризорных мальчишек был целый класс. Но для меня он один из самых важных людей в жизни. И…