Локи вздохнул и посмотрел на него серьёзно. Неужели он сам ничего не понимает?
— Я тебя люблю, — наконец сказал он тихо. — Давно.
— Оу.
— Можешь ничего не говорить, я могу представить, что ты думаешь.
И Локи снова замолчал, смотря куда угодно, только не на Тора.
— А как давно? — спросил вдруг тот. — В смысле, «давно» это сколько?
— Класса с девятого.
Тор постарался сделать вид, что не слишком удивлён, но вышло плохо.
— А почему ты именно сейчас решил признаться?
— Я не собирался признаваться. Это случайность.
— Ты случайно поцеловал меня?
Локи усмехнулся и посмотрел на него краем глаза.
— Понятно, — кивнул Тор. А через какое-то время вдруг вспомнил:
— А мне в восьмом классе нравился Хеймдалль.
— Да? — не сдержал удивления Локи. — Это который у двери всегда дежурил?
— Да. Открывал дверь в столовую. Он был милым.
— Может, он просто ассоциировался у тебя с обеденной переменой?
— Да иди ты!
Локи засмеялся и уклонился от его удара.
— Я вообще-то пытался подвести к тому, что мне и парни, и девушки нравятся. Взял — всё испортил!
Локи нахмурился.
— Зачем тебе к этому подводить?
— А ты как думаешь?
— Без понятия.
— А ещё говоришь, что я тупой.
Локи пожал плечами.
— Не я в начальной школе попробовал розовый клей, потому что Энди сказала, что он малиновый.
— Зачем ты вообще это помнишь? И кто делает розовый клей, это же бесполезно!
— Так к чему ты хотел подвести? — спросил, отсмеявшись, Локи.
— Что мы могли бы попробовать… Ну, знаешь… Повстречаться. Раз ни у тебя, ни у меня никого нет. Только попробовать.
— Погоди… Ты не шутишь? — сразу стал серьёзным Локи. — Повстречаться как пара?
— Ну знаешь, когда взрослые дяди и тёти думают, что они друг другу подходят…
— Я понял, — засмеялся Локи и посмотрел на Тора большими глазами. — Но просто… Ты предлагаешь мне встречаться? Это не сон?
— А у тебя были такие сны?
— У меня и не такие сны были, знаешь ли… — протянул Локи.
— Я бы хотел узнать поподробнее.
— Ох… А то, что мы братья? Тебя не смущает это?
— Так ведь не родные. Это почти не считается. То есть… Я не знаю, есть ли у меня к тебе чувства… Но мы можем узнать.
— Ну тогда ладно. Я согласен.
Локи почувствовал, как его мозг буквально взрывается, отказываясь верить в происходящее.
— Можем тогда заходить. Или ты ещё поговорить хочешь?
— Если честно, я замёрз, ещё пока мы шли к озеру.
— Правда? Зачем ты тогда сел на крыльце? Я думал, ты хочешь, чтобы мы поговорили.
Локи закрыл глаза и засмеялся. Тор непонимающе на него посмотрел.
— Что такое?
— Тор, ты дверь закрыл, а ключ спрятал черт знает где!
— Ой…
— Хочешь сказать, что ты сел поговорить, потому что думал, что я тебя жду?
— Вообще-то да, — неловко сказал Тор.
— Ну тогда… Тогда нам повезло, пожалуй. Что ты забыл тетрадь и что спрятал ключ.
Локи улыбнулся, а Тор удивился, что его впервые не подкалывают по этому поводу. Они простояли так несколько секунд, глядя друг на друга, словно впервые, а потом Локи сказал:
— Я вообще-то жду, пока ты откроешь.
Тор надулся.
— Я думал, ты скажешь, что любишь меня.
— Я уже говорил это сегодня, лимит искренности исчерпан, — пошутил Локи, но через мгновение всё же добавил: — Люблю, конечно.
========== Полуфинал ==========
— Когда моя бабушка была молодой, она не думала, что любит дедушку, а дедушка не думал, что любит бабушку. Потом родилась мама, и они решили подумать получше.
Полина, 1 отряд
До конца сезона оставалось два дня.
Это было даже удивительно, как две недели успели кончиться так быстро и, одновременно, растянуться на долгое время. Не иначе, как магия.
В предпоследний день Фьюри объявил конкурс рисунков на тему «как я запомнил этот сезон». Все работы обещали вывесить на стену клуба и провести голосование. Кроме того, каждому отряду требовалось подумать над письмом следующему сезону. Письма зачитают завтра перед выездом, запакуют в конверты и распакуют в первый день второго сезона. Дети, которые приедут в лагерь, будут счастливы обнаружить послания от прошлых ребят.
Художественный конкурс для Стива был настоящим подарком. Они проходили и раньше, но обычно для участия допускался один плакат от отряда, и он не мог побороться за победу от своего имени. Теперь же он не расставался с бумагой ни на минуту. Лист, величиной в половину ватмана, должен был превратиться в несколько мини-комиксов, пока что существовавших только в виде эскизов.
За соседними столиками сидели дети, то и дело подбегая к Роджерсу, с интересом разглядывая работу, и тыкая в рисунок с вопросом «Это кто?».
— Первый отряд, собираемся в столовую через десять минут! — послышалось из-за двери, и в игровую, которая после перетаскивания сюда столов превратилась в мастерскую, вошёл Баки.
Несколько ребят радостно вскочили и принялись показывать ему свои рисунки. Почти на всех светило солнце и сияла радуга, примерно на половине работ мальчик с девочкой играли в мяч, и только одна девочка нарисовала собаку. Собак в лагере, правда, не было.
— Очень красиво, — похвалил детей Барнс. — Так ярко и красочно. Сразу видно, что вам здесь понравилось.
Тут он заметил Стива, который работал у дальней стены.
— Так, дети, — попросил он, — Дайте мне пройти, пожалуйста.
Ребята потихоньку разошлись, и Баки прошёл к другу, на ходу замечая рисунки детей из других отрядов. Во втором преобладали девочки с глазами, как в аниме, из третьего никого не было. Старший отряд представляла группа девушек, столпившихся возле одного большого листа так, что ничего не было видно.
— Привет, — негромко позвал Барнс. — Творишь?
Стив заметил его и улыбнулся.
— Творю.
Баки склонился над работой, заправив волосы за уши, чтобы не мешались.
— Нравится? — поинтересовался Стив.
— Пока не ясно, но уверен, что понравится. Это комикс?
Стив кивнул.
— Я тебя с утра не видел. Сколько ты тут уже?
— С полдевятого, — вспомнил Стив. — Два часа, где-то.
— Четыре.
— Что? — нахмурился Роджерс, отрываясь от листа. — Четыре часа? Сейчас что, уже час дня?
— Ага, с половиной. Нам скоро обедать.
Стив откинулся на стуле и расправил затёкшие плечи.
— Да, пожалуй, я засиделся.
Баки улыбнулся. То, как Стив забыл о времени за любимым делом, казалось ему довольно милым. Он получше пригляделся к рисункам. Хотелось похвалить что-нибудь или задать вопрос, чтобы друг получил немного отдачи. Это же так называется у творческих людей?
— Морган получилась очень милой, — узнал он девочку на одном из фреймов. — Это же из твоего альбома? Ты её уже рисовал такую.
— Да, это правда, — кивнул Стив, обрадованный тем, что Баки помнит его рисунок. — Срисовывать всегда проще, чем брать из головы.
На старой картинке девочка ела булочку, обильно посыпанную пудрой. Из-за этого в пудре был её нос, щеки, немного ресницы, и какая-то часть платья. Теперь у Морган в руках был пончик. Наверное, потому что он смотрелся выразительнее.
«Вкусная еда», — было написано сверху. Баки догадался, что это только часть фразы, и глянул в самый верх, на набросанное карандашом заглавие. «Больше всего в лагере нам понравилось…» — гласила надпись.
— Тут будут разные вещи, которые тебе запомнились? — спросил Барнс.
— Да. Я пока не придумал, как закончить. Не рассчитал место, и теперь не знаю, о чем ещё написать.
Баки задумался.
— Ты можешь оставить немного свободного места и написать «А вам?». Потом каждый сможет подписать что-то своё.
— Точно. Звучит здорово, спасибо, — поблагодарил его Стив. — Напишешь что-нибудь?
— Наверное, «неконфликтные дети».
Стив засмеялся.
— Можешь даже имя своё не ставить, и так понятно.
— А Старк бы написал про работников медпункта, — предположил Баки.
— Тогда Клинт… Про эстафеты, наверное. Не знаю.