- Вот и хорошо, вот и умница, - гладила меня по руке довольно упитанная невысокого роста женщина, с зажатой в руке прозрачной пластиковой бутылкой.
- Я ее видела. – Мой голос звучал приглушенно. Будто и не мой вовсе.
- Кого девонька? - Снисходительно, словно у маленькой, спросила кондукторша, продолжая поглаживать мою руку.
- Себя. – Так же отрешенно ответила я.
- Ох ты, боже мой, - покачала головой женщина.
Станция Борисовское. – Прозвучал из динамика грубый голос.
- Твоя станция? - Я молча кивнула.
- Сама-то доберешься? - Женщина явно сочувствовала.
Снова кивнула, автоматически поправляя на плече ремешок сумки.
- Ну, вот и хорошо. – Она ловко подхватила с пола сумку и незаметно перекрестилась. - Отведи Господь.
- Что? – Я в недоумении уставилась на женщину, а она, махнув рукой в мою сторону, привычным движением открыла дверь следующего вагона. И напоследок, обернувшись, добавила:
- Ты, главное, не переживай. Ты молодая. Все образуется. И скрылась за дверью, с железным лязгом захлопнувшейся за ней.
Приходила в себя уже на перроне, долго и мучительно пытаясь восстановить события. Поправляя растрепанные летним ветерком кудри, нечаянно ткнула злосчастной сигаретой в глаз.
- Тьфу ты, зараза. – Скомкав не докуренную и давно потухшую, бросила ее в урну, стоявшую рядом со скамейкой. И только в этот момент начала понимать, что со мной произошло там, в тамбуре электрички.
Я видела свое отражениекак в зеркале. Оно смотрело мне в глаза сквозь пыльные стекла двух электричек. Время остановилось и все вокруг замедлилось настолько, что четко просматривалось каждая черточка. А мой двойник смотрел на меня. Мозг отказывался воспринимать такую реальность. Но было в той незнакомке что-то, что выбивалось из моего образа. От нервного напряжения и попытки все вспомнить разболелась голова. Все. Об этом подумаю завтра, а сейчас мне пора. Не хватало для полного счастья опоздать на крестины.
ГЛАВА 2 КАМУШЕК РЕЧНОЙ
Прошел почти месяц. Жизнь постепенно вошла в обычную колею и меня перестали мучить ночные кошмары с появлением двойников и всякого рода нечисти. Я перестала вздрагивать от резких звуков и шарахаться от людей. Казалось, что все было страшным сном в темную ночь, который развеялся, как только взошло солнце. Но надежда, как говорят, умирает последней. А моя заведующая учебной частью, а попросту завуч, Надежда Петровна всегда отвечает – НЕ ДОЖДЕТЕСЬ. Вот и я не дождалась. Сегодня младший братец привез из деревни и вручил мне странный подарок. Речной камень, вернее камушек. Небольшой, серый, невзрачный, как и положено речной гальке. Но брат гордо вышагивал передо мной и от сознания важности момента выпячивал грудь, словно Наполеон перед битвой. Не хватало еще треуголки и руки на груди для антуража. Перебросив камушек несколько раз с ладони на ладонь, пожав в недоумении плечами, бросила эту драгоценность на диван.
- Ты что! – Закричал он и кинулся поднимать камушек.
- А что? Камень как камень. Зачем домой – то притащил?
- Ты не понимаешь! Он особенный! – Бережно зажал его в кулаке и прижал к груди.
- И чем это он особенный? – Я с ухмылкой повернулась к брату.
- Не скажу.
- Не вредничай. Расскажи.
Брат недоверчиво покосился в мою сторону, я же была сама невинность – руки сложены на коленях, сижу в ожидании невероятного рассказа и молчу. Что есть силы, молчу. Я люблю Антошку, и мне было немного стыдно, что обидела. Потом не подойдет, не расскажет. Вот и сидела, ждала. А он, почуяв свою важность, выжидал момент.
- Ну, не томи. – Не выдержала, - давай рассказывай. - Он довольно заулыбался и вновь протянул мне свою драгоценность. Я ощутила тепло Антошкиной руки, исходившее от камня.
- Помнишь, через неделю после крестин мы с мамой ездили в деревню? – Антон замолчал, выжидая. Еще бы не помнить, я, тогда от людей шарахалась как черт от ладана. Так напугала меня встреча в электричке. Я кивнула и Антон вновь начал вышагивать по кухне.