Третьей, самой слабой и самой любимой версией Николаса был сговор правительственных консультантов и страховых компаний. После захвата первого корабля прибыль страховщиков возросла в разы и продолжала увеличиваться. С нефтяниками по возможностям их конечно не сравнить, но кто сказал что делать гадости обязательно должны миллиардеры? «Например, лучший друг какого-нибудь эксперта — владелец страховой компании», — размышлял Николас, — «Или нет, пусть лучше страховой агент… интересно, космическими полетами занимаются агенты?.. он за барбекю рассказывает своему приятелю, что его бизнес с этим транспортом стал просто золотым дном. Если так пойдет и дальше, то пожалуй взносы друга за дом, машину, семью и себя возможно будет уменьшить раза в два. Не персонально конечно, в рамках акции для привлечения новых клиентов. Вдохновленный предстоящей экономией, эксперт рекомендует обмен пленников затягивать, и захватчики на транспорте вынуждены пиратствовать. Страховщик получает лишние пару тысяч баксов в месяц, политики толкают речи, спецслужбы расследуют, ученые изучают, все при деле». Изложив все это напарнице, полковник поухмылялся разыгравшейся фантазии, а та написала рапорт. О судьбе его, понятное дело, не отчиталась, и Стим мог продолжать тешить свое воображение подобными картинами, в которых нечистый на руку страховщик внешне сильно напоминал его зятя.
— Дорогой, — обняла его сзади Марта, — все уже сели за стол.
— Да, я сейчас подойду, — пытаясь придумать, как избежать семейной трапезы с перемыванием косточек и плоскими намеками, Николас взял в руки коммуникатор, и рассеянно поводил пальцем по экрану. Открылась карточка одного из китайцев, с которыми полковнику теперь приходилось контактировать по долгу службы. Отправив жену к гостям, он вновь повернулся к окну. Правительство КНР шло в его списке без номера. Непосвященные бы удивились, узнав, что китайское космическое управление выступило против обмена пленных тайконавтов. Причина проста — получив достаточно кислорода и продуктов, похитители смогут отогнать транспорт к спутникам внешних планет, на которых полно воды, и там просуществовать неопределенно долгое время. Для Китая это означало потерю корабля. Впрочем, позиция Поднебесной была как обычно недвусмысленна — выменивайте своего Ричардса и убирайтесь, с остальным мы разберемся сами. Но подозрений это не снимало — утилитарные «Звездные мосты» не могли дать ничего кроме мертвой Луны. Пожертвовать пешку чтобы выиграть фигуру — электронику и топливо с «Эгеона» вкупе с одним из ведущих ученых — вполне себе восточная хитрость.
Личность профессора была еще одной загадкой. Кто он — один из преступников, патриот, попавший в плен к хитрым китайцам, или особо засекреченный агент, предназначенный разрушить космическую программу Поднебесной? В ЦРУ наверняка кто нибудь знал точно, но полковнику ВВС о роли ученого оставалось только гадать. Джон Ричардс стал слишком удобным предлогом не дать китайцам отбить транспорт, чтобы вокруг него не выросло несколько теорий заговора. Стим вспомнил худое лицо с высоким лбом и умными глазами. «Да, мужик, если ты не сам это заварил, то тебе крупно не повезло, пока ты на этом корабле, болтаться ему на орбите».
«Иду, уже иду», ответил своей легко покалывающей совести Николас, и развернулся к гостиной. Словно почувствовав настроение хозяина, коммуникатор завибрировал. «База» — высветилось на экране.
— Слушаю.
— Дежурный офицер, капитан Петерсон. Полковник, в девять у генерал-лейтенанта назначено совещание, вам приказано приехать.
— Что-то случилось, капитан?
— На месте все узнаете.
Николас облегченно попрощался с гостями и через несколько минут уже мчался по свободному шоссе, испытывая легкое любопытство. Но когда машина въезжала в ворота базы, он уже знал причину из новостей. «Что же», — пессимистично подумал полковник, паркуясь на привычном месте, — «похоже, все только начинается».