Конечно, оставалась вероятность, что она получила серьезную дозу облучения по время полета. Но поскольку полет длился несколько дней, а у нее не начали выпадать волосы, не появлялась бледность и тошнота, то Дольф решил не думать об этом. Не считая синяков, она была почти здорова — и голодна.
— Ты привезла с собой продукты? — спросил ее Дольф.
— Да, сколько вошло в мой ящик. Видишь ли, он был поменьше твоего.
— Ты хочешь сказать, что я вынужден делиться с тобой, — сказал Дольф, — Вероятно, это касается и кислорода, и всего остального. Уфф! Нэн, мне, конечно, приятно, что ты прилетела за мной, а также что ты такая умная, но мы в полном дерьме! Тебе не следовало делать этого.
— Но я уже здесь, — заметила Наннет. — Ия…
— О кей, о кей! Мы оба остались живы. Думаю, нам нужно отправиться на место падения ящика и поглядеть, что там уцелело.
— Отлично! Пошли туда…
— Не так быстро! И, Нэн, пожалуйста, не нужно суетиться. Ты впустую тратишь кислород. Поверь мне, здесь мы должны продумывать каждое движение, прежде чем сделаем его.
— Прости, — сказала Наннет с таким покаянным видом, что Дольф немедленно почувствовал себя, как тридцать три задницы, — Жду твоих приказов.
— Дело не в приказах, — сказал Дольф и замолчал, обдумывая, как объяснить этой бурлящей энергией девчонке, что она может в любую минуту умереть сотней различных способов, как один раз уже чуть было не умерла. — Во-первых, у меня только одна маска и один комплект теплой одежды, а также одни защитные очки. Нельзя выходить наружу без всего этого. Условия здесь такие же, как на вершине Эвереста плюс посреди Мертвой пустыни. В полдень достаточно тепло, но в остальное время царит смертельный холод.
— Я это знаю, — с некоторым удивлением сказала Наннет, — Я захватила с собой очки и маску… просто я забыла надеть их перед приземлением. Они остались на месте аварии, наряду с кислородными баллонами и моей теплой одеждой.
— А-а… Ну, так я пойду и принесу их. Если они целы, то потом, вероятно, мы сможем выходить вдвоем.
— Превосходно! — воскликнула Наннет, — А пока ты ходишь, я приготовлю завтрак.
— Нет, нет!
— Это еще почему?
Дольфу пришлось сначала откашляться.
— Мы уже позавтракали, Нэн, а также и пообедали. Я здесь придерживаюсь правила есть один раз в день. И никакого приготовления не требуется. Упаковки НЗ саморазогревающиеся. Они становятся теплыми, пока их открываешь, так что дают нам дополнительный обогрев. Здесь нельзя тратить ничего впустую. Мы просто не можем позволить себе это.
Секунду Наннет выглядела так, словно собиралась нахмуриться, но внезапно слегка улыбнулась.
— Ладно, я не стану ничего готовить. Тогда я немного приберусь… нет, наверное, это относится к правилу: никакой суеты. Ну, по крайней мере, мне не придется думать о диете, а то дома я уже начала толстеть, — Она помолчала, критически посмотрела на Дольфа, затем засмеялась, — Ты похож на собаку, пытающуюся сообразить, что делать с дикобразом. Расслабься, Дольф. Я человек, так что все пойму… действительно, пойму.
— Хорошо, — с сомнением сказал Дольф.
Девушка по разным причинам была большей проблемой, нежели Марс, хотя бы потому, что о ней ему было известно гораздо меньше. Но поскольку ему не оставалось выбора, он оделся, вылез наружу и, чтобы отвлечься, стал думать, что найдет на месте крушения… и что обнаружит, когда вернется домой.
Дольф даже не заметил, что впервые назвал свой ящик «домом».
И действительно, когда он вернулся, то был совершенно не подготовлен к тому, что увидит. Наннет обнаружила неисправность в насосе, на которую Дольф не обратил внимания.
— И что за неисправность? — спросил он.
— Да ничего страшного, — спокойно ответила Наннет, — Ты просто забыл его смазать, только и всего.
— Но… чем же ты его смазала?
— Потерла оси о нос. Если уж следующие десять лет я должна ходить с немытым, сальным носом, то пусть это хоть на что-то пригодится. Садись и перестань зевать, Дольф. Лучше покажи, что ты нашел.
Чересчур нагло было надеяться, что радиолампа Наннет переживет катастрофу. Так оно и случилось. Но они обогатились удивительно большим количеством припасов и инструментов, к тому же второй человек изменил интерьер ящика Дольфа, поскольку теперь ящик оказался слишком тесным и переполненным. Обдумывая этот вопрос, Дольф принял решение, которое, к тому же, поможет ему запасти побольше растений — навес.
— Я думаю, лучше всего построить его рядом со шлюзом, — сказал Дольф.
— Но почему? Он же окажется у нас на дороге.
— Нет, не совсем, к тому же, он поможет нам с выходом. Возможно, ты заметила, что песчаные бури дуют всегда с запада на восток, так же, как и на Земле, а воздушный шлюз выходит на север. Если мы действительно проживем тут достаточно долго, то постепенно песок нанесет перед шлюзом дюну. Если же я поставлю навес с севера и сделаю вход в него с востока, то у нас будет некоторая защита от песка.
— Это имеет смысл, — тут же признала Наннет, — К тому же, мы станем отбрасывать более длинную тень.
— Что? Конечно, наверняка это так, но что нам с того?
— Песок несется почти горизонтально. Если дом станет в два раза длиннее, то вдоль него нанесет вдвое больше песка, а значит, за домом будет вдвое шире проулок.
— Ну, да, — кивнул Дольф, — Это может быть ценным для нас. А ты молодец, соображаешь.
— Спасибо.
— Фактически, если бы ты не соображала, то вообще не вляпалась бы во все это, — добавил Дольф, и самодовольное выражение тут же исчезло с ее лица, — Ладно, продолжаем. Когда избавимся от нужных вещей, то первым делом построим ветряк… А то, боюсь, как бы мы не просрочили время для перезарядки батарей.
Дольф не сумел бы построить навес герметичным, даже если бы у него хватило на это материала. И он вынужден был согласиться перенести в него больше половины имущества, чтобы разгрузить жилое помещение.
Генератор ветряка заработал хорошо, и, приободрившись, Дольф попробовал, наконец, производить кислород путем электролиза сока собранного лишайника. Это также сработало, подтвердив его теорию, что сок, в основном, стоял из воды. Но при этом они столкнулись с проблемой, о какой Дольф не подумал. От сока оставался коричневый, липкий осадок, который трудно было вычищать. А так же в будущем ему предстояло решить проблему питьевой воды, в которой тоже накапливалась эта смола.
— Ну, должна же она на что-то годиться, — задумчиво проворчал он.
— Для еды, — предложила Наннет, которую постоянно мучил голод.
— Что-то мне не хочется ее пробовать, — покачал головой Дольф, — Если бы щели в навесе не были такими большими, можно было бы попытаться заклеить их.
— Так заткни их высушенным лишайником. Его же масса снаружи.
— Это не будет достаточно прочно. Но, возможно… Гм-м… Знаешь, держу пари, что если мы раскатаем его тонким слоем, а потом сверху покроем этой липкой дрянью, то получится неплохая бумага.
— Ты мой герой! — с насмешкой сказала Наннет, — Тогда мы сможем вести дневник.
Дольф сознавал, что присутствие Наннет подбадривает его, хотя с ее появлением увеличилось количество проблем.
— Но я имею в виду, этим можно будет законопатить щели. Мы можем насыпать в навесе песок, чтобы сделать гладкий пол, и раскатывать на нем бумагу. Нам ведь не важно, будет ли она однородной, главное, что мы можем покрыть ею стенки навеса во столько слоев, сколько будет необходимо. Тогда мы сможем герметизировать навес. Могу держать пари, на это потребуется не больше месяца.
— Прекрасная идея, — двусмысленно заметила Наннет, — Обои на Марсе! Отлично! Хочу обои с цветочками!
— Зачем?
— Поскольку я собираюсь там жить, то мне и выбирать.
— Глупости. Давай-ка начнем работать.
Однако, ее предположение, что смолу можно есть, засело у Дольфа где-то в подсознании. Теперь, с появлением на борту Наннет, они оказались перед необходимостью попробовать лишайники в качестве еды, чтобы узнать, съедобны ли они. Дольф решил провести один эксперимент, причем конфиденциально: не было смысла подвергать опасности их обоих. Но когда? По крайней мере, нужно подождать, пока они не закончат клеить обои. К тому времени Наннет должна набраться опыта выживания на Марсе и узнать о ловушках, с которыми Дольф встретился после прибытия сюда, чтобы иметь, по меньшей мере, хорошие шансы выжить в одиночку, если он… ну, в общем, шансы не хуже, чем они имели вдвоем.