— Понятно, — сказал Ренди — Я ждал, что так будет- И опустил свое оружие по приготовленной дуге.
Хэйл попытался поднырнуть под него, но у Ренди было преимущество. Бластер скользнул по голове Хэйла. В отчаянии он выбросил руку вперед и отбил запястье Ренди. Темноту храма внезапно расколола молния, а тишину- удар грома. Бластер стукнул о каменный пол, из темноты послышалось проклятие Ренди.
— Черт побери, Хэйл, что ты наделал! Теперь я не смогу…
Он замолчал, и Хэйл остался наедине с болью, стучавшей в висках. Затем он услышал стук каблуков, когда Ренди спрыгнул в канаву, полого поднимавшуюся к выходу, а затем оттуда раздался рев бластера и невыносимо яркий свет, заигравший на каменных крыльях изображенного на стене храма Лхари, и вопль человека, охваченного пламенем.
Хэйл поднялся на ноги и устало прислонился к стене, в голове его пульсировала боль и один-единственный вопрос: понял ли Ренди хотя бы в последний момент, каким безжалостным он стал? Жизнь была достаточно дешева здесь, в красном мире, где в глазах у вас всегда могут завестись красные жучки, а красные животные могут проглотить вас целиком или убить плевком слюны, и во что здесь превращаются хорошие люди, вынужденные вести борьбу за жизнь с инопланетными тварями и своими соплеменниками. И если появляется здесь человек, готовый ради сиюминутной выгоды всадить тебе нож в спину, от него нужно избавляться быстро и беспощадно, потому что он страшнее любых здешних тварей.
Хэйл глубоко вздохнул. Он понадеялся, что Ренди не из таких, но ошибся. Жизнь Ренди уже была отмечена кровью в этом храме, и эта кровь потянулась бы за ним на Венеру или всюду, куда бы он ни полетел. Поэтому нужно было убить его сейчас. Лучше уж сразу, подумал Хэйл, чем гоняться потом за ним долгие годы…
— Мы достали его, Хэйл, — раздался из темноты голос Джорджа Уэйса — Тебе здорово прилетело?
Хэйл потер череп и ответил:
— Ничего такого, с чем я не смог бы справиться.
Он имел в виду боль в голове. Нужно было дать поработать времени, чтобы стереть другую боль, угнездившуюся гораздо глубже.
(Planet Stories, 1951, № 9)
РОГ ФИЛЛИПС. ДРЕВНИЕ МАРСИАНЕ
The Old Martians (If, 1952 № 3)
ЧЕЛОВЕК в тропическом пробковом шлеме стоял спиной ко мне. Чуть пригнувшись и подавшись вперед, он командовал девушке, глядя в камеру:
— Только не стой, Дотти! Подвигайся! Что-нибудь делай! Подойди вон к той колонне с надписями…
Девушка была высокой и длинноногой, с прекрасными пропорциями фигуры и идеально гладкой кожей. Но она казалась смущенной и даже испуганной, пока старалась выполнить указания человека с кинокамерой. Искусственно улыбнувшись, она повернула голову к стене позади, потянулась и провела пальцем по почти стертой надписи на камне.
Камера перестала трещать. Владелец ее выпрямился и поворчал:
— Вот и все…
Но девушка не перестала волноваться. Она окинула взглядом толпу, не увидела того, кого искала, и пошла к арке, ведущей вглубь руин.
Я медленно последовал за ней.
Пройдя через арку, она остановилась и повернула голову направо, явно выискивая что-то. Очевидно, нашла, но тут заметила меня и встревожилась еще сильнее.
Когда она попятилась, скрываясь в толпе, я небрежно прошел через сводчатый проход. Точнее, это был лишь намек на проход, потому что верх его исчез примерно полмиллиона лет назад. И футах в двадцати, не видя ничего, кроме того, что было прямо перед ним, стоял человек.
Его рост и телосложение были немного меньше среднего, но мое внимание привлек его профиль. В нем чувствовался какой-то атавизм, ярко выраженный атавизм.
Наверное, он мог бы служить моделью в учебниках о разных категориях британцев. Сходство было едва заметным, неуловимым, лишь тренированный взгляд мог заметить его.
Я целиком сосредоточил на нем внимание. Когда его руки двигались, то локти при этом странно порхали, создавая впечатление птички. И так же от очертания его худого тела оставалось впечатление неловкости, а не кошачьей грации и изящества. И в сочетании с остальными чертами это утверждало его психодиагноз.
В прошлом, лет десять тысяч назад, если верить учебникам, люди были психически нестабильны. Поэтому нечего удивляться, что девушка по имени Дотти все время выглядела взволнованной.
И она появилась с противоположной стороны развалин и подошла к человеку, за которым я наблюдал.
Он не увидел, а как-то ощутил ее и выпрямился, при этом каждое его движение выказывало волнение.
— Дотти! — сказал он, — Я нашел его. Я нашел доказательство. Я был здесь раньше, тысячи лет назад, когда это еще не были развалины. Я помню.
Во всем облике девушки появилось утомление.
— Пожалуйста, Херб! Забудь обо всем. Ты слишком много об этом говоришь!
Плечи его напряглись.
— Не волнуйся. Я никому не скажу, пока у меня не будет достаточно доказательств, чтобы убедить их. Где-то здесь что-то похоронено. Что-то, о чем я смогу вспомнить. И тогда произведут раскопки в том месте, где камни никто не трогал пять тысяч лет и найдут то, о чем я расскажу.
— Нет, Херб, — покачала головой Дотти, — Если бы это было на Земле, я бы еще могла тебе поверить. Но не здесь, на Марсе. Они… они даже не были гуманоидами!
— Я тоже, — хрипло прошептал Херб.
Я с сожалением вздохнул. Я уже видел слишком много подобных случаев. Я давно уже взрослый, чтобы бояться их. Но это была моя работа, а человек должен зарабатывать себе на еду.
ГИД ПОГНАЛ туристов обратно в автобус. Я смешался с толпой и, когда Дотти и Херб поднялись на борт, мне удалось сесть неподалеку от них.
— А вы двое где были? — закричал со своего места человек в пробковом шлеме, — Держитесь поближе ко мне. Я зарядил в камеру новую пленку. На следующей остановке хочу снять вас обоих.
— Хорошо, Джордж, — послушно ответила Дотти.
Они с Хербом вынуждены были сесть порознь, и, поскольку они все равно не смогли бы беседовать, я поочередно изучил всех троих. Человек в пробковом шлеме, которого звали Джордж, был самым
обыкновенным и плевать хотел, как на него смотрят окружающие, пока он занимается своим любимым делом.
Экскурсионный автобус поехал в обход центра древнего города, вероятно, из-за опасности возможных обвалов, и следующую остановку сделал в северной части развалин, которые напоминали древнее кладбище на Земле. Единственным существенным отличием от них было то, что под равномерно расположенными камнями не было ничего найдено. Так что археологи сомневались, что здесь было кладбище. Однако, гид решительно назвал его так. И его слова, когда автобус остановился, оказали явное воздействие на Херба. Он снова начал делать свои порхающие движения локтями и с торжествующей улыбкой озираться в поисках Дотти. Я быстро пошел вперед, чтобы держать его в пределах слышимости.
Он стал возражать, когда Джордж хотел начать съемку, но быстро сдался и постарался, чтобы съемка побыстрее закончилась.
Наконец Джордж выключил камеру. Херб пробормотал что-то Дотти, чего я не услышал, и они пошли по переулку между рядами камней, словно преследовали какую-то определенную цель.
Мне было трудно следовать за ними, когда остальные туристы остались позади. Это было бы слишком очевидно. Вместо этого я свернул за угол, решив, что, когда они дойдут до места своего назначения, я сумею издали прочитать их разговор по губам.
Оказавшись вне поля зрения основной массы туристов, я достал бинокль и настроил его. Мне повезло. Интересующая меня парочка остановилась не слишком далеко.
— Это вовсе не кладбище, — заявил Херб, сопровождая свои слова решительными движениями рук, — Здесь была стоянка, и вот камень, где я припарковывал свой аэроглайдер. Я прекрасно помню это, словно все было вчера.
Я восхитился подсознанием этого человека. Он высказал удивительно проницательное предположение. Специалисты вряд ли согласились бы с ним, но они, вероятно, не смогли бы и доказать, что он был не прав. Но Дотти тут же пустилась в спор.
— Чем ты можешь доказать, что это была стоянка? — спросила она, блуждая взглядом по расставленным с равными промежутками плоским камням, — Это выглядит совершенно непрактичным' для автостоянки.