Мой язык прикоснулся к нижней губе, когда я представила себе вкус этой жемчужины. Будет ли она такой же соленой и гладкой, как та, что была выловлена прямо из моря?
Мне отчаянно хотелось покатать его на языке, определить его вкус своими губами.
— Хочешь — иди и возьми его, — осмелился он, глаза его ярко блестели под темным хмурым взглядом.
Мне нравилось, что в возбужденном состоянии он выглядел устрашающе, как дьявол, который может убить тебя, как только трахнет. Это придавало сексу остроту, которая заставляла меня чувствовать себя еще более влажной, еще более грязной, еще более живой.
Я легко повернулась так, что оказалась на руках и коленях перед ним.
— Голова вниз, попка вверх. Хочу увидеть этот сладкий персик, когда ты будешь мне отсасывать.
Боже.
Никто никогда не говорил со мной так. Это было почти унизительно, но вместо этого так чертовски возбуждающе, потому что я знала, что этот человек восхищается мной, заботится обо мне, убьет любого, кто проявит неуважение ко мне. Его требования, его грубый рот заставили возбуждение скопиться у меня между ног и потечь по бедрам.
Его острая улыбка сказала мне, что он знает, как он на меня действует.
— Сделай это, маленькая девочка.
Я застонала, наслаждаясь грязью. Мне нравилась наша разница в возрасте, только так, между нами двумя в постели, где он был большим, плохим, опытным мужчиной, а я была его жаждущей маленькой девочкой, так желающей угодить.
И я, блять, хотела его порадовать.
Я наклонила голову, чтобы слизать жемчужную каплю спермы с его кончика, и застонала от ощутимого вкуса.
— Лучше, чем леденец с вишней, — сказала я ему, глядя на него сверху, когда мой рот навис над его членом.
Его руки протянулись, чтобы запутаться в моих волосах.
— Посмотрим, сможешь ли ты впихнуть его в рот целиком, как ты умеешь это делать с леденцами.
Я знала, как давать в рот. Я не собиралась рассказывать Зевсу, как, когда или с кем я приобрела это умение, но я определенно собиралась использовать его на нем.
Сначала я провела по нему языком. Только влажный кончик языка, погружающийся в лунку его спермы, кружащийся над головкой и ласкающий чувствительную нижнюю часть. Его сильные бедра слегка вздрагивали, когда я широко раскрыла рот и погрузила в него столько, сколько могло поместиться в моем рту.
Я не могла принять его всего. Я знала, что для этого понадобится практика, но пока я использовала одну руку, чтобы подергать его основание, а другой слегка пощипывала его яйца.
Когда он откинул голову назад и издал протяжный и низкий стон, я поблагодарила Бога за журнал Cosmo.
Мой рот наполнился его вкусом, и мне нравились звуки, которые я издавала над его членом, пытаясь впихнуть все больше и больше его в свой рот, в свое горло. Я была так увлечена этим, что знала, если я потянусь вниз в лужу между ног, я кончу от одного только прикосновения к моему клитору.
Прежде чем я успела это сделать, Зевс повалил меня на спину, раскинувшись на кровати, как леди. Он был на мне через секунду, его грубые руки схватили мои лодыжки и подняли их в воздух, прежде чем широко раздвинуть их в глубокую щель.
— Такая гибкая, блять, — простонал он, держа меня непристойно открытой для него. Мы вместе наблюдали, как он погружает свой член глубоко внутрь меня, затем медленно вынимает его до конца, повторяя все снова и снова. Это было медленно, глубоко и так чертовски горячо, что мои ноги дрожали в его руках.
— Смотри, как я трахаю твою киску, — потребовал он, его волосы были в безумном беспорядке вокруг его хмурого лица, его мускулистая грудь блестела от пота.
Я пыталась напрячься, чтобы он трахал меня сильнее, но он держал меня неподвижно и вместо того, чтобы двигаться быстрее, он заканчивал каждый удар скрежещущим движением, которое терло его грубые волосы на лобке о мой чувствительный клитор.
— Вот так, малышка. Кончи для папочки, — прорычал он.
Мгновенно я исчезла. Из моего сознания выпало дно, и я свободно падала в горячее, искрящееся забвение. Смутно я осознавала, что всхлипываю от удовольствия, а Зевс сомкнул мои ноги вместе, чтобы плотнее обхватить его бьющийся член.
Я немного пришла в себя как раз вовремя, чтобы увидеть, как он кончает.
Его бронзовая кожа блестела в утреннем свете, подчеркивая изрезанную плоскость его лба, контрастируя с глубоким красным цветом его рта, который открылся, чтобы издать низкий рык завершения, когда он кончил в мою все еще захваченную пизду.
Он опустился на свои предплечья по обе стороны от меня, его лицо было до боли красивым, когда он лениво улыбался мне. Он поцеловал меня в грудь, затем провел пальцами по моему лбу и волосам, глядя на меня сверху вниз.
— Доброе утро, маленький воин.
Мое сердце остановилось, попыталось перезапуститься и не смогло. Я сделала глубокий болезненный вдох, прежде чем оно снова заработало.
— Доброе утро, монстр-хранитель, — сказала я, улыбаясь ему в ответ.
— Сегодня ночью я снова тебя заберу. Неважно, сколько сейчас времени, я хочу, чтобы ты сегодня был в моей постели.
Тепло затопило меня.
— Да, хорошо. Мы придем сюда снова?
Он потер рот, как я заметила, он делал, когда был чем-то озабочен.
— Да, мне нужно как следует познакомить тебя с моей дочкой, прежде чем я отвезу тебя к нам домой.
— О, Боже. Я совсем забыла о Харли-Роуз, — сказала я ему, выпучив глаза. — Боже, как, черт возьми, ты собираешься сказать ей, что трахаешься с девушкой ее возраста?
Он нахмурился.
— Во-первых, я не трахаю тебя. Я трахаю тебя регулярно и планирую делать это еще долгое, блять, время. Я также планирую брать тебя на пропитание между трахами и учить тебя веселиться, как я и обещал, пока мы не переспали, потому что я человек слова. Я знаю, что это будет чертовски сложно, но я был серьезен прошлой ночью, Лу. Ты теперь моя женщина. Может быть, ты этого не понимаешь.
— Может, и не понимаю, — согласилась я, слишком боясь надеяться или гадать, что может означать быть женщиной байкера мото-клуба.
— Ты будешь моей. Ты будешь рядом со мной на клубных вечеринках, на мероприятиях. Ты будешь спать в моей постели как можно чаще, пока я не смогу добиться того, чтобы ты делала это каждую чертову ночь. Ты познакомишься с моими детьми и переживешь со мной всю эту драму, потому что они — моя жизнь, как и ты. Ты будешь брать мой член, когда я захочу, и ты будешь брать мои слова, когда я захочу. А когда я стану засранцем, потому что я мужчина, и у меня есть что дать, ты дашь мне по мозгам, а потом простишь меня.
— Так мы, типа, встречаемся?
Боже, я говорила как ребенок, но я не знала достаточно байкерского языка, чтобы перевести его слова на английский, который я могла бы переварить. А это было слишком важно, чтобы не понять.
Его полные губы дернулись, и он прикусил нижнюю губу, чтобы не рассмеяться.
— Конечно, малышка, мы встречаемся.
— Не будь засранцем, Зи. Это важно!
— Я не придурок, Лулу, просто наслаждаюсь тем, как ты, блять, отрываешься. Думаю, с этого момента я буду смеяться и улыбаться гораздо чаще.
— Вау, — прошептала я, когда ударилась о стену его искренности и возмущение выбило из меня все силы. — Иногда ты такой милый, что я забываю, что ты монстр.
Его ухмылка стала опасной.
— Сейчас у меня нет времени напоминать тебе, насколько я опасен, и ты, наверное, вся извелась, но думаю, я смогу что-нибудь придумать на вечер.
— Я твоя девушка, - сказала я ему, потрясенная и неспособная пока двигаться дальше.
В конце концов, это была сбывшаяся мечта моего детства, так что я дала себе поблажку.