Вероника сидела с полузакрытыми глазами и бокалом в руках. За время его отсутствия она скинула туфли и, отодвинув тарелки в сторону, запрокинула на стол длинные красивые ноги в черных колготках.
— Это ты? — веки чуть-чуть приоткрылись, мохнатые ресницы дрогнули.
— Кто-нибудь появлялся?
— Кажется, нет, — она отпила небольшой глоток и облизнула губы. — Чем-то ты озабочен, но я вопросов никогда не задаю.
— Правильно делаешь. Как Крапива?
— Трахаются в ванной, — она махнула рукой с некоторым пренебрежением.
— Я все время был здесь, поняла?
Он достал «Макарова» и протянул ей:
— Пощупай ствол.
— Какой тепленький, — она нежно прижала ствол к щеке.
— Ты девочка умная, наверно, все поняла. Скажи «да», чтобы мне не пришлось тебя путать.
— Да, дорогой, — она протянула руку, чтобы дотронуться до его лица.
В этот момент открылась дверь, и в комнату неожиданно вошел шеф с застывшей на лице улыбкой.
— Прошу прощения, — он внимательно поглядел Рублеву в глаза. — Так я и думал, трезв как стеклышко. Где напарник?
Комбат кивнул в сторону ванной.
— Ясненько. Ты не хочешь к ним присоединиться? — повернулся шеф к Веронике.
— Чего мне там делать? Подбирать остатки?
На всякий случай Вероника поставила бокал на стол и спустила ноги.
— Пошла-пошла, — брезгливо сказал ей человек с родимым пятном — так отгоняют бродячую дворняжку, приставшую в надежде хоть чем-то поживиться.
Вероника пожала плечами и скрылась за дверью. Оттуда раздался радостный вопль пьяного Крапивы.
— Чутье у тебя волчье, Иваныч. Я ведь до последнего момента сюда не собирался. Или ты никогда не отпускаешь вожжи? Что значит советская закалка. А молодежь слабовата: вон Крапива — бабы, водка и бери тепленького… Короче, у меня только что был разговор.
Просили надежного человека. Ты не думай — я тебя не скидываю чужим. Мы по сути одна фирма. Работа перспективная.
«Вовремя я успел», — подумал Комбат.
Человек с родимым пятном плеснул себе водки в бокал.
— Это твой? Я человек не брезгливый, но после миньетчиц… Хотя девочки классные — отобрали для вас лучших.
«Похоже, тут все его люди, — прикинул Комбат. — И бармен, и те, в подвале. Доволен собой, не подозревает, какой его ждет сюрприз.»
— Перспективная, — повторил шеф. — В коридорах власти. Телохранителем депутата Думы — как оно тебе?
Рублев чувствовал на боку еще теплый ствол «Макарова», оружейная сталь остывала медленно. Предложение шефа его совсем не устраивало: не затем он пролезал в этот офис, чтобы сменить его на ковровые дорожки в парламентских коридорах. Но вопрос уже решен, шеф уже ударил по рукам и не изменит своего вердикта.
— В деньгах не потеряешь, я все обговорил.
Раздался стук в дверь, шеф недовольно нахмурился.
— Да.
Появился водитель, знакомый Комбату по офису — очевидно, это он привез шефа в «Калахари».
— Чего тебя перекосило всего?
Лицо у водителя действительно выглядело перепуганным до смерти.
— Там проблемы, шеф, — осторожно начал он.
— Говори, мать твою, не тяни.
— Жору и его ребят… Всех порешили. И Заправщика тоже.
«Заправщик — кличка бармена, — сообразил Рублев. — Начинается.»
Человек с родимым пятном мотнул шеей, но даже сейчас не расстегнул верхнюю пуговицу, которая позволяла прикрыть большую часть фиолетово-багровой отметины.
— Где они? Пошли, Иваныч, глянем.
Еще двое ребят из офиса стояли возле знакомой Комбату двери. Шума никто не поднимал — жизнь ночного клуба продолжалась своим чередом. Свет на лестнице уже горел.
— Отодвиньте его. Не хочу переступать через труп, — сказал шеф — в его голосе снова послышались сиплые простуженные нотки.
Бармена сдвинули к перилам, освободив проход.
— Крови не видно.
— Башку проломили, — доложил один из ребят.
— И остальным тоже?
— Остальных по всем правилам…
— Подвал проверили?
— Все чисто. Кроме…
— Сам знаю кроме чего, — оборвал шеф.
Первым ему попался труп Жоры. Рублев тоже оглядывался с некоторым интересом: он еще не видел поле боя при более или менее нормальном освещении. Вон закопченная бочка, вон «шкаф» со скрюченными пальцами и остекленевшими глазами.
— Смотрите гильзы, — приказал шеф.
Сам он, заложив руки за спину, прошел помещение из конца в конец. Возле стены уже натекла большая лужа, от которой шел пар. Горячая вода добралась до пятна не успевшей засохнуть крови и понемногу насыщалась красным.
— Если это люди Алишера… — скрежетал зубами шеф.
— Выходит, они пользовались только «Макаровыми», — сообщил один из парней.
Комбат тоже поднял собственную гильзу, подержал ее на ладони. В бетонном мешке подвала гильза успела остыть, а вот пистолет в тепле, возле тела до сих пор сохранял остатки боевого пыла.
— Дай-ка сюда, — шеф сощурился на россыпь гильз. — Все от одной пушки. А ну, Иваныч, выскажи свое веское мнение.
— Так и есть. Стопроцентной гарантии не дам, но девяносто — пожалуй.
— Сто процентов оставим для Господа Бога.
Шеф постепенно проникался мыслью, что потерял на ровном месте четверых.
— А ведь этих пидарасов не застали врасплох. Смотри сколько настреляли… Кстати, что там у тебя с собой?
— «Макаров», — не дрогнувшим голосом ответил Комбат.
— Покажи.
Взявшись за ствол, Комбат вежливо протянул пистолет рукояткой вперед.
— Ладно, — отмахнулся шеф. — Еще обидишься.
— Чтобы кто-то из людей Алишера притащился сюда в одиночку… — с сомнением оттопырил губу один из ребят.
— Есть у него такой. Ничего, тварь, я тебя похороню.
— Что с ними делать? — спросил водитель, который с самого начала аккуратно отводил глаза от трупов.
— Возить по Москве все это добро я не собираюсь.
Тут в подвале мощная вытяжка. Слей ребятам бензина. А вы их поодиночке в бочку — и палить. Если по одному, дым успеет вытянуть. Этих кусков дерьма Жора сам набрал, я бы близко таких не подпустил. Ладно, мы поехали.