Сперва он решил, что во сне ободрал засохшую корку на ссадине. Посмотрелся в зеркало — вроде бы все в порядке. Черт возьми, где эта кровь? Он подошел ближе к кровати и запах стал сильнее Неужели?
Рита спокойно лежала на спине. Осторожно дотронувшись пальцем до ее лба, Рублев почувствовал потусторонний холод. Душа покинула это тело. Стиснув зубы, он перевернул хозяйку на спину и увидел небольшое красное пятно, которое до сих пор прикрывали волосы.
Нашел пулевое отверстие — на затылке, у основания черепа.
Теперь, когда он уже не мог говорить с ней, чувствовать ее ладони на своих плечах, Рублев оценил, каким подарком судьбы была сегодняшняя встреча. И проклял себя — как можно было оставить ее одну. Он бы обязательно расслышал шаги, он бы помешал убийце.
Нет, в проклятиях нет никакого толку. Первым делом надо поискать гильзу. Рублев зажег свет, присел на корточки. Судя по всему тот человек забрал ее с собой.
Похоже, он не подозревал о существовании гостя. Иначе постарался бы убрать и его.
Все правильно, мужской одежды в спальне не осталось, дверь на кухню закрывается плотно, так что не просачивается свет. Убийца действовал хладнокровно и четко. Пользовался пистолетом с глушителем. Как он попал внутрь?
Рублев подошел к двери, исследовал замочную скважину. Никаких царапин, следов долгой возни. Очевидно, удалось раздобыть копию ключей.
Пройдясь по квартире, он установил, что внешний порядок остался прежним. Вернее, беспорядок. Никаких признаков того, что убийца искал деньги или документы А может его специально оставили в живых и сейчас сюда вломится милиция? Какая удача — схватить преступника на месте, возле трупа. Рублев привык просчитывать ходы, варианты и сейчас чувствовал себя не в своей тарелке. На войне все по-другому: проще и одновременно сложней. По крайней мере там он ни разу не вставал в тупик.
Нет, уходить сейчас он не имеет права. Потом, когда квартиру опечатают, никто не предоставит ему возможности искать улики. Надо успеть. Успеть найти хоть какую-то зацепку. Кажется, он видел у Риты в сумочке записную книжку, она может пригодиться.
Рублев совсем упустил из виду, что лишние отпечатки пальцев лучше не оставлять. Открыв сумочку, он вытряхнул ее содержимое на стол. Деньги, косметика, ключи от машины, водительские права. А ведь была записная книжка, была. Он совершенно точно вспомнил красивый кожаный переплет.
Значит, убийца постарался изъять номера телефонов, адреса. Где она еще могла их держать? Надо взглянуть на сам аппарат.
Комбат привык к простым телефонам — дисковым или кнопочным. А тут кнопок было чересчур много, плюс еще табло. Может эта штуковина с памятью? Он нажал одну из кнопок неизвестного назначения, другую. Никакой реакции. А если просто отсоединить аппарат и забрать с собой? Но тут «метод тыка» неожиданно увенчался успехом: на табло высветился семизначный номер.
Среди мелочевки, высыпавшейся из сумочки, нашлась ручка. Рублев записал номер на спичечном коробке. Посмотреть бы дальше. Какую теперь нажать.
Вот эту? Появился еще один номер. Дальше — пустота.
Пилкой для ногтей Рублев отвинтил крышку. Вытащил батарейки, потом вставил на место. Проверил — вся память обнулилась. Он должен сам все проверить, сам расплатиться по счету.
Спрятав коробок в карман, Рублев продолжал поиски. Теперь он сам толком не знал, что ищет. Тяжело было рыться в Ритиных вещах, перебирать содержимое выдвижных ящиков, выворачивать карманы. Такое чувство, словно делаешь вскрытие еще не остывшего тела.
Но он убеждал себя, что без этого не обойтись. Как в те дни, когда «духи» заблокировали батальон в ущелье. Вертолеты не могли сесть, чтобы забрать раненых — приходилось самому резать по живому, извлекать пули и осколки.
Тогда все было четко и ясно: жизнь, смерть, свои, враги. Сейчас он блуждал в потемках — как отделить важное от несущественного? Например, этот одноразовый шприц. Или яркий журнал с выдранной страницей.
За каждой вещью стоят события. Каждая мелочь о чем-то свидетельствует, даже трещинка в фарфоровой чаше умывальника.
А вот это уже кое-что определенное: пистолет и две обоймы. Импортная штуковина, сделано со вкусом. Рублев осмотрел затвор, заглянул в канал. Нет, не успел еще никто им воспользоваться.
Пачка новеньких сто долларовых купюр. Тысяч на пять, не меньше. Брошена небрежно, явно не последние.
Ни денег ни оружия комбат трогать не стал. Уходя, оставил дверь открытой — кто-нибудь из соседей обратит внимание, сунет свой нос и вызовет милицию. Ему не хотелось, чтобы тело Риты лежало здесь долго, понемногу разлагаясь.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
РАБОЧИЙ ВЕЧЕР В КАБАКЕ
Расчет оказался правильным, милиция прибыла на место событий через несколько часов. Рублев не учел другого — в подземном гараже на него обратили внимание.
Пожилой сосед с нездорово-бледным отечным лицом рассказывал человеку в штатском:
— У нее бывали гости, но не такого пошиба. Я решил, что она обзавелась телохранителем. По комплекции он как раз годился бы на эту роль. Но у телохранителей другие повадки, они все время напряжены, по крайней мере пока клиент рядом. На них обычно нормальные костюмы, чтобы не бросаться в глаза там, где клиент проводит время.
— Вы неплохо осведомлены, — заметил старший следователь.
— Приходилось сталкиваться. В Москве этого добра навалом.
— Опишите подробнее как он выглядел.
— Темноволосый, лет под сорок. Солидные габариты. Голубые глаза. Свежая ссадина над бровью.
— Значит, все-таки не телохранитель? — спросил сухопарый человек в милицейской форме с двумя глубокими морщинами от крыльев носа к уголкам рта.
— Можно было бы принять его за мастерового мужика, из тех, кого приглашают что-то подремонтировать. Но очень уж дружески они перекинулись парой слов.
«Наблюдательный дядечка, — подумал старший следователь. — Надо вытянуть из него максимум возможного.»
Разговор — пока еще неофициальный, без протокола — происходил в квартире Аристовой. Милиция работала буднично, сосредоточенно. Мерцали вспышки, разматывалась рулетка. Снимали отпечатки пальцев, осматривали квартиру. Пистолет и деньги уложили по отдельности в два полиэтиленовых пакета. С минуты на минуту должна была подъехать машина — забрать тело на экспертизу.