И их как раз десять, снова подумал про себя Юра, а значит, все решено давно и заранее, и их согласие — не более чем формальность.
— Разрешите, — прерывая его мысли, поднялся Кошкин, одергивая складки кителя. — Я готов.
Взгляд полковника потеплел.
— Хорошо, — произнес он. — Еще найдутся желающие?
Против никого не оказалось.
— Тогда берите ручки, — Васнецов вытащил пачку чистой бумаги. — «Шапку» пишите на мое имя. Ниже — рапорт. И далее… Прошу в добровольном порядке откомандировать меня в зону ЧП… Фамилия, число. Подпись…
Глава пятая
Домой Антон Черемушкин попал уже затемно.
Калитку замело валившим весь день снегом. Сдвинув ее, он втиснулся во двор, протаптывая тропинку к утонувшей по окна в сугробах бревенчатой избе с прогнувшейся крышей.
Пригнув голову, вошел в сени, придерживаясь за стену. Хозяева когда-то застелили пол линолеумом, делая домишко хоть отдаленно похожим на благоустроенное жилье. В морозы линолеум становился скользким, как лед, и уже бывало, что Антон опрокидывался на нем…
Кухня встретила влажным теплом. Возле прокопченной печи подсыхали на бельевых веревках ползунки и распашонки. Ирина, замотавшись в махровый халатик, стирала в цинковой ванне, установленной на табуретках.
Смахнув с кистей пену, она потянулась на цыпочках, чмокнула мужа в щеку.
— Как у тебя дела?
— Нормально, — вздохнув, ответил Антон.
Посвящать жену в свои неприятности пока он не торопился, да и впереди, вместо
отдыха после заполошного дня, его ожидала хозяйственная рутина.
Переодевшись в старье, он выгреб из прогоревшей печи тлеющие угли, ссыпал в зольник за домом. Головешки, угодив в снег, яростно шипели, брызгались кусочками пепла и дымились белесым дымком.
На обратном пути, чтобы лишний раз не выстужать избу, прихватил охапку дров.
… То, что печь ложил не профессионал, он уяснил в начале зимы. А может быть, к ней требовался особый подход и сноровка, чего ему, выросшему в тепличных квартирных условиях, не доставало. Первую неделю он мучился, не беря вдомек, отчего полыхающие дрова, стоило подсыпать угля, затухали и тлели, не давая тепла. Ругаясь последними словами, выгребал из топки — с дымящимися головнями, пылью и угаром…
Ртутный столбик на домашнем термометре держался на отметке в десять градусов и выше не поднимался.
Со временем он к печке приловчился. Ее ненасытная утроба требовала много дров, сухих как порох. Тогда огонь гудел, выплескивался через трещины в чугунной плите, и она раскалялась докрасна, обдавая нестерпимым жаром…
Управившись с печью, Черемушкин выволок во двор флягу, устроил на обледеневшие салазки и побрел к колонке.
Колонка расположена далеко, километрах в двух. Два километра туда и столько же обратно. И ходок нужно сделать никак не меньше трех, чтобы с экономным расходом воды хватило и на постирушки, и на приготовление еды, и на мытье посуды.
Таща громоздкие салазки с наполненной флягой, Антон в который раз переваривал сегодняшние события и не мог прийти к однозначному выводу: повезло ему или как раз наоборот…
После того, как «штрафники» вышли от Васнецова, и настала его очередь идти на ковер, он ступил в кабинет командира с повинной, памятуя русскую поговорку: покаянную голову меч не сечет.
Но избранная тактика не пригодилась. Полковник недолго распекал его за упущения и слабый контроль над личным составом, переходя к репрессиям.
— Я отдал приказ провести служебную проверку, хотя выводы и без того очевидны. Решение будет жестким — неполное служебное соответствие. А если так, придется отозвать представление на звание. Еще с полгодика походишь в лейтенантах…
Васнецов прекрасно знал, что означает для молодого офицера третья звездочка: хоть невеликая, но все же прибавка к жалованию, виды на повышение.
Черемушкину удар пришелся ниже пояса. Он побледнел, на скулах вспучились бугры.
В учебном полку он успел прослужить немногим больше года, прибыв по окончанию командного училища. В Солнечный приехал не один, с женой и двухмесячной дочкой, и первой же проблемой для Черемушкиных стало жилье. Вернее, полное его отсутствие…
Бесквартирные офицеры ютились в гостинице, иные снимали комнату, платя немалые деньги. И в общежитие очередь расписана надолго вперед. Ситуацию разряжала новостройка. К весне строители обещались сдать девятиэтажный дом на три сотни квартир.