Надежда.
Он был этим потерянным сокровищем. Он был этой надеждой. И он ненавидел это. Это была тайна, которую он пытался скрыть от них, то, чего он всегда боялся, это предать их.
Он просто должен был пройти через это последнее прощание, а после он будет далеко от них, пока ему не станет лучше, пока он не станет ближе к человеку, которым все они так хотят его видеть. Тогда они не будут разочарованы в нем, а он не будет чужим для них. Он будет принадлежать им.
Саймон не пытался предупредить сразу всех о своем присутствии. Вместо этого он бочком подошел к Джейсу.
— Эй, — сказал он.
— О, — небрежно ответил Джейс, как если бы он не ждал здесь с конкретной целью — проводить Саймона. Он посмотрел вверх своим золотым, пристальным взглядом, а затем отвернулся. — Ты.
Слишком крутой для школы — в этом был весь Джейс. Саймон подумал, что его бы приняли и полюбили таким, какой он есть.
— Эй, я понял, что не знаю, когда получу возможность задать этот вопрос снова. Ты и я, — сказал Саймон. — Мы были довольно близки, не так ли?
Джейс на мгновение взглянул на него со спокойным лицом, а после, вскочив на ноги, сказал:
— Абсолютно. Мы, как это, — он скрестил два пальца. — На самом деле, мы были очень близки, — он пытался скрестить их снова. — По началу у нас были немного напряженные отношения, надеюсь, ты сможешь вспомнить их со временем. Но все прояснилось, когда ты пришел ко мне и признался, что боролся со своим чувством сильной ревности ко мне — это были твои слова — ошеломляющим внешним видом и неотразимым шармом.
— Да неужели? — спросил Саймон.
Джейс похлопал его по плечу.
— Да, приятель. Я отлично это помню.
— Окей, пусть будет так. Дело в том, что… Алек всегда такой тихий, когда находится рядом со мной, — сказал Саймон. — Он действительно такой скромный или я разругался с ним и просто этого не помню? Мне не хотелось бы уходить, не расставив точки над и.
Выражение лица Джейса по-прежнему оставалось невозмутимым.
— Я рад, что ты спросил об этом меня, — сказал он, наконец. — Есть кое-что, что ты должен знать. Девушки не позволяли мне говорить тебе об этом, но правда состоит в том…
— Джейс, прекрати путать Саймона, — сказала Клэри.
Она произнесла это твердо, как и всегда, а Джейс обернулся в ответ, как делал всегда, реагируя на ее голос, как ни на чей другой. Клэри направилась к ним, и Саймон почувствовал в груди болезненный укол — так всегда происходило, когда её рыжая голова находилась поблизости. Она такая маленькая. Во время одной их тех злосчастных тренировок, когда Саймон был приравнен к наблюдателю из-за растяжения запястья, он видел, как Джейс швырнул Клэри о стену. Она ударилась головой.
Несмотря на это, Саймон продолжал чувствовать, что она как будто нуждалась в защите. Чувство это было особенно ужасным, учитывая то, что его эмоции не основывались на воспоминаниях. Саймон чувствовал себя сумасшедшим из-за всех этих эмоций к чужим людям, не имея возможности вспомнить знакомство и опыт общения с ними. В то же время он понимал, что выражал и чувствовал недостаточно сильно. Он знал, что не давал им то, чего они хотели.
Клэри не нуждалась в защите, но внутри Саймона был призрак мальчика, который хотел быть единственным человеком, способным оберегать её, и ему всегда было больно находиться рядом и не иметь возможности быть тем парнем.
Воспоминания возвращались, иногда с пугающей быстротой, но в большинстве своем лишь отрывками, маленькие фрагменты головоломки, которые Саймон с трудом мог осмыслить. Одним фрагментом был поход в школу с Клэри, и ее рука, настолько маленькая по сравнению сего. Он чувствовал себя определенно старше, к тому же он нес ответственность за неё. Он был полон решимости никогда не отпускать её.
— Привет, Саймон, — сказала она, ее глаза блестели от слез, и Саймон знал — в этом есть и его вина.
Он взял её руку, такую маленькую, покрытую мозолями из-за оружия и того, что она много рисовала. Ему хотелось бы найти способ вернуться к прошлому, но он знал, это она защищала его.