Официальное представление руководства студенческого самоуправления должно состояться только после первого собрания первокурсников. Тогда будет произнесена и ректорская приветственная речь по случаю посвящения. Но благодаря любопытной Ивон Ванда и сейчас могла узнать тех, с кем на беду столкнулась.
Два товарища Шеридан с долей любопытства рассматривали Ванду. Сет Тиррел — руководитель учебного сектора Арда. Второй — Барт Амиас, и судя по черной форме, принадлежал к факультету боевой магии. Он со слов Ивон являлся заместителем главы студенческого совета. Сейчас Барт едва сдерживал усмешку, глядя на перепачканную первокурсницу. Ванда же молча собралась обойти троицу.
— Не обожглась? — поинтересовался Амиас, демонстрируя неожиданное участие.
Он вытащил из кармана куртки белоснежный платок, предлагая его Ванде.
— Нет, — пришлось неловко принять протянутую вещь, мечтая исчезнуть в этот момент. — Благодарю.
— Ты с первого курса? — невозмутимо спросила Дель, глядя на Ванду почти прозрачным взглядом.
Каждый жест и каждое движение старшекурсницы были исполнены изящества и сдержанности.
— Да, — кратко ответила Ванда, поглядывая на спасительную галерею за спинами стоящих перед нею студентов.
— Напоминаю, что неприемлемо находиться в подобном виде на территории академии. Если не хочешь получить наказание в самом начале обучения — хорошенько изучи устав и соблюдай его, — пояснила Дель. — Назови свое имя.
— Синхелм, — вынужденно представилась она. — Благодарю за предупреждение.
— Дочь Фемира Синхелма? — спросила Дель.
— Верно, — кивнула Ванда, пытаясь хоть как-то прикрыть руками рваные штаны.
Ну почему? Почему нужно было нарваться на них именно в таком виде? А сами при этом выглядят так, будто сошли с картины… Уже знакомый сигнал колокольчика раздался над головами, став настоящим спасением.
— Прошу простить меня. Но необходимо привести одежду в порядок к следующему занятию.
Ванда торопливо ретировалась в галерею, а там, оставшись одна, перешла на бег и, наконец, оказалась в общежитии. Приближаясь к двери и переводя дыхание, похлопала себя по карманам в поисках ключа.
— Нет… — Она в отчаянии зажмурилась.
От карманов на штанах остались только дырки. Выходит, ключ потерялся где-то на лестнице, когда спорила с Рэйваном. Но вернуться сейчас не могла. Куда же делась Ивон? Скоро здесь будет толпа, ведь и ее сокурсникам необходимо переодеться в форму для следующего занятия. Ванда прерывисто вздохнула, пытаясь успокоиться. Затем услышала тихий звук, походивший на стук деревянной палочки по камню. Ванда обернулась, задерживая дыхание от неожиданности. Уже знакомый ей скелет, а определить это удалось по характерным глубоким царапинам на черепе и ребрам, остановился рядом и галантно склонил голову.
— Что тебя привело сюда, Лейтон? — спросила она, когда умай выпрямился, глядя на нее светящимися глазницами.
Костлявая рука поднялась и кисть умая разжалась, демонстрируя Ванде содержимое. С удивлением она смотрела на свое потерянное сокровище. Затем рискнула протянуть руку и принять ключ у молчаливого слуги.
— Ты нашел его, Лейтон! — Ванда смогла улыбнуться, крепче сжимая ключ в кулаке.
Умай снова поклонился. Не задерживаясь, он развернулся и отправился обратно, в центральную часть замка.
— Я очень благодарна тебе. — Ванда посмотрела ему вслед.
Лейтон притормозил на мгновение, и ей показалось, будто едва приметный ореол вокруг него на мгновенье стал ярче. Слуга кивнул, не оборачиваясь, и продолжил путь. Ванда не стала задерживаться в коридоре, уже слыша голоса приближавшихся студентов. Отперев замок, она быстро вошла в комнату и надежно закрыла дверь.
Теперь необходимо быстро смыть с себя грязь и переодеться. Ванда торопливо сбросила испорченную рубашку и штаны, проходя в небольшую ванную комнату. Умылась и вернулась к шкафу, доставая вешалку с формой. Им полагалось два комплекта. Платье и костюм, идентичный мужскому, для занятий, не позволявших юным каэли сверкать нижними юбками.
Ванда уже успела надеть черные штаны и застегивала пуговицы на белой рубашке, когда в комнату вошла Ивон, на ходу сосредоточенно читая некую книгу. Расспрашивать соседку, где та пропадала, Ванда не стала, заканчивая приводить себя в порядок.