— Вы ведь ознакомились со всеми его пунктами, каэли? — от его голоса повеяло могильным холодом. — И сейчас готовы объявить мне нечто важное?
— Вы прекрасно знаете, о чем я хотела говорить с вами. И эта причина очень важна, — взволнованно ответила Ванда. Ну почему они опять говорят на повышенных тонах? Она такая невезучая. — У меня есть немного времени до следующего занятия. Я не собираюсь пропускать его и нарушать устав. Прошу, выслушайте меня…
В ответ тьма зазмеилась по лестнице, выдавая внутреннее состояние Рэйвана. Она все сгущалась, поднимаясь выше, собираясь за спиной некроманта некой ужасающей тенью. Словно один из демонов явился в стены старого замка и пожелал завладеть душой Рэйвана. Хотя сейчас Ванда уже сомневалась, кто из этих двоих кем хотел завладеть. Она отступила, едва удерживаясь на краю ступени. Почему же отец связался с этим некромантом? Как мог предложить союз с ним? Да и на ректора Кристиан Рэйван особо не походил. Как будто оказался здесь случайно и оттого делался еще злее.
— Я слушаю вас, каэли.
— Я хотела сказать, что мне очень жаль. Жаль, что вы услышали мои слова в Беренгарде.
От волнения Ванда не обратила внимания на то, как ладони обожгло проступавшими знаками. Она поднялась на пару ступеней, чтобы хоть как-то поравняться с великаном в черных одеждах.
— Жаль? — Рэйван сдержал усмешку, наблюдая, как девушка пыталась встать выше рядом с ним.
— Да.
— Того факта, что я их услышал? Я правильно вас понял, Синхелм? — Глаза ректора Арда сверкнули опасным серебром, и он продолжал испытывать ее самообладание.
— Да. Нет… — мотнула головой Ванда. — Я имею в виду, что прошу прощения за мои слова, оскорбившие вас. Пусть брак между нами невозможен, но я была непозволительно несдержанна. Это моя вина. Прошу, не держите зла на отца…
Кристиан внимательно смотрел на нее. Только гляньте… И правда думает, что он поверит в это сожаление? Глаза выдавали девчонку, так что могла не тратить зря его времени. Она сожалела. Но только о том, что его угораздило услышать глупую девичью болтовню. Истиной было только то, что боялась за отца. Это делало честь малышке.
Проклятье… Знал ведь, что соглашение с Синхелмом станет головной болью. Но сейчас хотелось встряхнуть девчонку как следует. Что она там говорила, стоя в великоватом платьице на террасе? Принесет клятву перед богами, только соединив руки с любимым человеком? Только с тем, кому сможет безраздельно доверять? Клялась, что скорее умрет, чем станет ему женой? Скорее небо рухнет, чем позволит коснуться себя?
— Мой отец... — Ванда осеклась, когда Кристиан сделал шаг к ней.
— Ваш отец поставил родовую печать на договоре, — возвышаясь над ней, пояснил Рэйван. — Согласно ему, будучи отчисленной из академии за любое нарушение, либо сбежав за пределы Валмира, вы нарушите обязательство. А значит, окажетесь в моей полной власти, Ванда Синхелм. И вовсе не как одна из студенток. Вы напуганы, верно? Тогда учитесь усердно, юная каэли, если желаете избежать ненавистной вам участи. Иначе однажды небо рухнет. Добро пожаловать в Ард!
Ванда задохнулась, услышав эти слова, не желая принимать их за правду. Не могло сказанное Рэйваном быть правдой! Отец не поступил бы с нею подобным образом!
— Это ложь… — Ванда желала немедленного признания, что это нелепая злая шутка.
Но Рэйван молчал. Прошел мимо нее по лестнице, спускаясь вниз. Тьма рассеивалась, тая на ступенях. Ванда обернулась, глядя ректору вслед. Она никогда не подчинится ему. И никогда не станет женой. Даже если отец был под действием неизвестных жестоких чар, она не поддастся им.
Ванда понимала, что отец сердился. Говорил о том, как сложно подчинить себе силу, которая теперь бушевала в ее крови. Не верил в нее… А также упомянул тот факт, что должен снова надолго покинуть Беренгард по приказу его величества. Уже в который раз. Они практически не виделись в последние годы. Тревога не оставляла Ванду, теперь вдобавок к новым известиям причиняя почти физическую боль сердцу. Что же происходило? Почему она так одинока в этот час?
— Почему? — Ванда часто задышала, чувствуя горелый запах.
А затем некто плеснул в нее холодной водой, заставляя лихорадочно хватать ртом воздух и пытаться отлепить мокрые волосы от лица.
— Жива? — взволнованно поинтересовалась подошедшая студентка.
— Жива? — возмутилась Ванда. — Ты облила меня!
Только теперь она смогла толком видеть, убирая прилипшие пряди волос с глаз. Ладони пекло, а штаны и рубашка были полностью испорчены. Обугленная ткань рукавов осыпалась прахом едва ли не до локтя. Штаны постигла та же участь, в тех местах, где их касались руки. Обгорелые дырки не скрывали испорченного пеплом нижнего белья. Ванда в ужасе прикрылась ладонями, будто это могло помочь, и не понимала, что происходит.