Марина встала. Рита уронила поднос. Макс и Денис непонимающе переглянулись, не отпуская плакат. За сценой Тимур нервно хохотнул, а у Тима в голове пронеслось: «Вот и плакал мой дебют…» Сергей хитро улыбнулся и посмотрел на Гато, замершего с пальцем на кнопке воспроизведения. И только Глеб еле слышно пролепетал:
— Что?..
_________________________________
*Слова из песни “Как на войне” группы Агата Кристи.
========== 6,5. Интерлюдия № 2 ==========
What can I do to make you see? You are guity.
What can I do to make you feel? You are wanted.
What can I do to make you see? You are guilty.
I’m suffocating under words of sorrow.
(c) Paul Baldhill — Suffocating under Words of Sorrow (B4MV cover) / 3:00
— Вот это поворот! Представляешь, возвращаюсь я домой, а тут — свадьба!
Глеб как можно крепче прижимал мобильник к уху, ибо за громкой музыкой не мог расслышать своего собеседника на другой стороне воображаемого провода. Но не успел он и слова добавить, как был замечен группой родственников, пришедших при виде блудного сына в состояние странной эйфории и необъяснимой радости:
— Смотрите, это же Глеб…
— Глеб вернулся!
— Зовите Егора с невестой! Брат приехал домой!..
На первый взгляд история Глеба ничем не примечательна на фоне сотен других таких же историй — семейных драм и непонятых взглядов на жизнь. Но ведь для каждого человека его проблема — его личная трагедия. Трагедия, которую надо как-то пережить.
У Николая Малевинского, успешного бизнесмена и главы предприятия по продажам лабораторного оборудования, была прекрасная жена с нежным именем Лилия и два сына. Когда родился старший, Егор, счастью молодого предпринимателя не было предела. У наследника семейного бизнеса уже тогда, с пелёнок, было светлое и безбедное будущее, которое ему пророчили всевозможные рейтинги в бизнес-журналах, вечно заглядывавших в карманы успешных людей. Поэтому, когда жена забеременела второй раз, Николай уже ожидал девочку — в его мини-королевстве должна быть и принцесса. Но неожиданно родился Глеб — маленькая копия своей матери со вздёрнутым носиком и огромными глазами.
Так и получилось, что у Николая был свой принц, будущий наследник, а у Лилии её «принцесса в штанах» — кудрявый Глебушка, как она его называла, которому не прививали любовь к добыче денег, а лишь только вечную зависимость от них, как и у любого другого ребёнка из богатой семьи. Зато мать научила быть ласковым и заботливым, подмечать мелочи и быть внимательным к женщинам и помогать им при первой же возможности.
Нельзя сказать, что братья были полными противоположностями, но всё же отличались во многом. Егор обладал скверным чувством юмора, и на его циничные шуточки Глеб регулярно обижался. Впрочем, это была единственная бунтарская черта в характере Егора, наличие которой ему попускали и не искореняли просто потому, что «ему же можно». В отличие от того же Глеба, который почти целиком состоял из противоречивых чувств.
Если говорили сесть слева от отца, он непременно садился справа; если просили сидеть тихо и не ёрзать, он несомненно не сидел на месте и устраивал в комнате маленький погром. С годами это прошло, не исчезла только причина, по которой он вёл себя так: невнимание отца к младшему сыну. Глеб даже чувствовал какое-то презрение и неприятие со стороны отца. Другие дети на его месте стали бы относиться к родителю равнодушно, отплачивая ему равнозначной монетой, и никто бы не был в обиде. Но только не Глеб. Он не мог быть равнодушным. Обида на отца и желание сделать что-то наперекор ему, чтобы наконец обратить его внимание на себя, с каждым годом росло всё сильней.
Егор уже делал успешные первые шаги в отцовской фирме, когда Глеб поступил в университет, куда Николай его буквально запихнул и не потерпел никаких возражений. Хоть Малевинский-старший и не видел в Глебе успешного предпринимателя, но всё-таки решил перестраховаться и выучить сына на экономическом факультете. «Быть менеджером — это так весело», — уговаривал себя Глеб, сидя на сборах первого сентября со слипающимися глазами. Особенно вдохновляла на сон фраза, огромными чёрными буквами озаглавливавшая листовку, розданную секретарём декана:
Дорогой абитуриент! Поздравляем тебя с зачислением на экономический факультет КубГУ по специальности «Управление человеческими ресурсами»! Теперь ты один из нас!
Звучало как приговор.
Глеб продержался там три года, а потом сорвался. Не потому, что там было совсем плохо. Нет, терпимо, даже особо напрягаться не приходилось. Но потому, что отец сменил тактику равнодушия на тактику пользования: он уже заранее, забыв спросить сына, расписал его будущее, чтобы не дай Бог «непутёвый младший» не погубил себе жизнь — ещё репутацию семьи испортит. И тогда «принцесса в штанах» одним махом кредитной карты по разъёму банковского терминала перевоплотилась в байкера в кожанке.
Была у него в то время весёлая компания друзей-гитаристов, ещё со школы, которые вызывали в нём зависть тем, что были свободны и независимы от мнения родителей. Они уже не один год подстрекали Глеба, как они выражались, поднять мятеж против предков, и наконец время пришло. Он собрал самые необходимые вещи, заранее снял все деньги с карты, чтобы заботливому папаше не пришло в голову её заблокировать, когда обнаружится пропажа сыночка, купил мотоцикл и исчез в голубых далях родины. Чтобы окончательно порвать со старой жизнью, друзья уговорили его сменить имидж: выпрямить волосы и покрасить их в более брутальный чёрный. И кожаную куртку купить. Но характер не изменишь, и каким бы опасным теперь ни выглядел Глеб, он остался всё тем же милым и добрым Глебом, каким его воспитала Лилия, родная мать. Зная эти обстоятельства, друзья по-доброму дали ему кличку Лилёк.
Нельзя сказать, что ему не нравилась новая жизнь. Его научили исполнять невероятные цирковые номера на мотоцикле, которые он делал, закрывая глаза. Ему показали на гитаре три аккорда и поставили подпевать полупьяному вокалисту Гоше, который, не попадая в ноты и крича во всё горло, скандировал:
— Я глупый и поэтому счастливый!!!
— …Ы-ы-ы-ый! — завывал на бэк-вокале Глеб и был в самом деле счастлив.
Казалось бы, ему гораздо легче было бы ужиться с хиппи, но толпа безбашенных панков не давала чувствительного друга в обиду, и ничто не предвещало конца беззаботной жизни, пока на горизонте не появилась рокерша со сказочным именем Алиса и ярко-красной копной коротких волос.
В первый же день их знакомства она заставила его рассказать о себе всё, и Глеб почувствовал, что почему-то ей может облегчить душу. Но из всего рассказанного Алису больше всего впечатлил факт того, что в свои почти двадцать два года он был ещё девственником, и тут же прервала его душещипательную автобиографию и принялась осуществлять церемонию посвящения в мужчины. А наутро сама же предложила ему стать её мужем. На закономерный вопрос «Зачем?» последовал железобетонный аргумент: «Но ты же такой милый!». Глеб не мог с этим поспорить и дал своё согласие.
Но буквально за месяц до выбранной даты бракосочетания случилось то, что таким легкоранимым людям как Глеб разбивает сердце. Алиса была замечена в компании пирсингованного и от ног до шеи татуированного новичка-металлиста, чьим конским хвостом можно было подметать пол в трейлерах, где жила вся развесёлая компания. И ладно бы просто замечена в разговоре. Её видели в его объятиях и с удовольствием целующей черепа на его правом плече. Глеб чувствовал себя героем дешёвого любовного романа. А на все возмущения Алиса невинно хлопала густо накрашенными ресницами и недоумевала:
— Но какая разница, Лилёк, с кем я целуюсь, главное, что люблю-то я тебя одного.
— Ты… ты…
Глеб даже не знал, что ответить на подобное. Он не был способен оскорбить женщину, а уж ударить тем более. Его ранимая душа начала проливать слёзы, так недостойные мужчины, но Глебу было наплевать. В тот день Лилёк умер, оставив в наследство мотоцикл вокалисту-пьянице Гоше и укоряющий взгляд Алисе. Гоша, в обнимку с бутылкой пива, рыдал как малое дитя и, повиснув на плече у друга, заставил того дать обещание позвонить сразу же, как он появится дома.
И вот, стоя на пороге родительского гнезда, он поверить не мог своим глазам. Десятки дорогих машин у высокого кирпичного забора, шум голосов и слишком яркий для тёмного времени суток свет во дворе. Характерные возгласы присутствующих дали ему понять, что попал он на такое масштабное событие в жизни своей семьи, которое пропустить никак не мог при всём желании, и, видимо, поэтому судьба привела его за руку домой в этот час.