— Итак, — твёрдо начала Багира, строго глядя на обоих подчинённых. Рядом на столе сидел Рамзес, как агрессивный и взбудораженный страж. Оголённый хвост его метался из стороны в сторону, и казалось, стоило Марине указать пальцем, как злобный кот кинется на обидчика. — Что произошло? Глеб?
— Я был у себя в кабинете и ничего не видел, — беспомощно прохрипел Глеб и сглотнул накопившуюся от волнения слюну, чтобы смочить горло, но Марина взглядом дала понять, что теперь готова слушать Сергея. Тот лениво скривился и ответил:
— Ну, этот испанский музыкант, прикидываясь до этого добрым и милым, потом внезапно напал на нашего, как только он вошёл в зал, и избил его так, что мама не горюй.
— А после?
— А после подбежал я и разогнал это чёртово Евровидение. В процессе, как видишь, и мне досталось.
Сергей поймал на себе изумлённый взгляд Глеба, который только сейчас узнал о произошедшем. Рамзес фыркнул.
— Факундо, конечно, был пьян, — вяло продолжал Сергей, уже мечтая о тёплой кровати и бутылке хорошего вина, — но это его не оправдывает. Меня больше всего волнует то, почему он это сделал.
— Выясните, — резко сказала Багира, и тут же зазвонил её телефон, оповещая о пришедшем сообщении. Мазнув пальцем по экрану и прочитав послание, она тяжело вздохнула, подумала несколько секунд, а потом произнесла: — Мне нужно закончить переговоры. Позже я сообщу вам, чего они касаются. Пока пообщайтесь с Гато и этим испанцем. Я хочу знать всё.
Она встала из-за стола, взяла небольшую чёрную сумочку, ремешок которой из позолоченного металла висел на подлокотнике её кожаного офисного кресла, и, почесав за ушком расслабившегося кота, добавила:
— Ах, да. Последите за Рамзесом. Я быстро.
Как только за закрытой дверью офиса затих стук шпилек её туфель, на некоторое время воцарилась тишина. Глеб говорить не хотел, Сергей просто уже не мог. По пострадавшей щеке текли капельки таявшего льда. Вдруг Глеб придвинулся к столу, и Сергей заинтересованно начал наблюдать за ним. Менеджер дотянулся рукой до стоявшего на противоположном конце стола флага-триколора, вытащил его из стержня и повязал на шее у занервничавшего от этих непонятных действий Рамзеса.
— Смотри, Серёженька, — победоносно и самодовольно сказал Глеб. — Рамзес Афанасьевич Копейкин, кот-патриот.
— Глеб, ну что за чушь?! — зарычал Сергей, взмахивая рукой и разбрызгивая вокруг себя растаявшую воду. — Тебе заняться больше нечем?
Глеб испуганно посмотрел на друга, в то время как разъярённый кот порывался укусить менеджера за палец. В выпученных глазах Рамзеса читалось обещание выцарапать глаза. Заметив, что вода уже медленно стекала по руке, Сергей бросил пакет на стол и прямо посмотрел на Глеба. Тот виновато пожал плечами и буркнул:
— Я просто пытаюсь разрядить обстановку, а то ты слишком злой.
— У тебя не очень получается.
— Раз не получается, значит, больше не буду.
— Ты меня за дурака держишь?
— Что?!
Глеб напрягся и совершенно не понимал, почему друг внезапно напал на него, да ещё и смотрел с подозрительным прищуром, будто в самую душу заглядывал.
— У тебя переизбыток тестостерона? — осторожно предположил Глеб, поднимая вверх брови. — Хочешь ещё подраться?
— Ты ведёшь себя рядом с ней как идиот, — прошипел Сергей, наклоняясь к Глебу и облокачиваясь на стол. Коту, видимо, такое соседство не очень понравилось, и он зашипел.
— Я не понимаю…
— Да всё ты понимаешь! — рявкнул ведущий. — Думаешь, не видно? Не заметно, что ты влюблён в неё? Как ты смотришь, вздыхаешь, съёживаешься, когда она на тебя смотрит? Так почему ничего не делаешь?
— А-а что я с-сделаю?.. — от волнения Глеб даже начал заикаться, но постарался взять себя в руки. — Она жена моего умершего брата.
— Она не жена твоего брата. Она вдова. И является ею… сколько там лет прошло? Лет пять?
— Серёжа, пожалуйста… — почти завыл Глеб, пряча лицо в ладонях. — Не дави на меня.
— Я-то давить не буду, — снисходительно ответил Сергей, вставая и беря шипящего кота на руки. — Если тебе нравится страдать и размышлять о болезненной моральной стороне вопроса, проживая впустую жизнь, то страдай дальше. Я тебе в этом не помощник.
Сергей прошагал к двери с извивающимся котом в руках. Нажав на ручку, он обернулся и устало попросил:
— Пойдём в зал. Надо поговорить с парнями.
В зале обстановка едва ли была лучше. Злополучного испанца увезли в гостиницу его сопроводители, убедив до этого пострадавшего Гато не писать заявление в полицию, за что пообещали денежную компенсацию в виде процентов от гонорара Факундо на фестивале. Гато согласился не заявлять на старого друга, просто потому что считал себя виноватым в случившемся — по его мнению, за то, что он сделал когда-то, он заслужил подобное отношение.
Как виновник произошедшего Гато сидел на высоком барном стуле лицом к залу, вокруг него собрались все остальные, с интересом разглядывавшие его избитое лицо — правый глаз опух, бровь над левым была рассечена, с нижней губы на подбородок стекла уже почти засохшая капля крови. Тимофей, в одних голубых джинсах, сидел прямо напротив рядом с грустной Ритой, зачем-то прижавшей к груди золочёный поднос. После ночного успеха номера с питоном Тим почти почувствовал себя звездой, поэтому драка диджеев не вызывала у него ничего, кроме удивлённого смеха.
— Это ж надо так, Гато! — воскликнул он, изучая взглядом синяки на мрачном лице музыканта. — За что он тебя? И если ты знал, что такое может произойти, зачем вообще явился к концу ночи в клуб?
— Я думал, он к этому времени уже уйдёт, — беспомощно, как скулящий щенок, промямлил Гато, не поднимая взгляда — созерцание его испачканных в уличной пыли кроссовок было, видимо, интереснее лиц и глаз его знакомых и коллег.
— Думал он, — хмыкнул Тимур и осушил стакан с виски. — Лучше бы вообще не появлялся. Если из-за тебя пострадает репутация клуба…
— Кошмарики! — закричал вошедший вслед за Сергеем Глеб, который слышал часть разговора. — Об этом ведь правда могут написать в газете.
— Напишут вряд ли, — отмахнулся Максим, присевший справа от Гато и протянувший ему стакан воды. Тот отказался, помотав головой. — Максимум — покажут по региональным новостям, в чём я сомневаюсь, минимум — отпишутся на официальном сайте фестиваля, в котором участвует этот испанец.
— Минимум? — изумился Тим, приподняв бровь. — Да я представляю, сколько комментариев соберёт запись с заголовком «Приезжий испанский диджей врезал по морде местному из известного стрип-клуба».
— Да уж… — протянул Гато и тяжело вздохнул. — Какой же я кретин.
— Никогда не поздно осознать свою истинную сущность, — философски изрёк Сергей, чем заслужил парочку одобрительных смешков окружающей публики. Лежащий в его объятиях мурлычущий кот, всё ещё обмотанный флагом России, придавал его виду ещё больше пафоса. Внезапно лицо Гато словно осветилось в прозрении, и он, соскочив со стула, подбежал к ведущему и схватил его за воротник рубашки.
— Дай мне адрес гостиницы, где он остановился.
— Чего?! — от удивления Сергей чуть не выронил кота. — Тебе мало синяков, так хочешь ещё, мазохист?
— Да ты же ничего не знаешь, я, быть может, за грехи прошлого расплачиваюсь!
Рамзес зачем-то чихнул. Сергей сощурился и внимательно посмотрел в опухшие глаза музыканта. Тот пытался сделать взгляд как у знаменитого кота из не менее знаменитого мультфильма, но из-за помятости физиономии получалось мало. Наконец, Сергей расслабился и, чувствуя власть в этой ситуации, сказал:
— Хорошо. Я дам тебе адрес, но сначала мы пойдём в мой кабинет, где ты мне расскажешь всё. Остальные могут идти по домам.
Ритка с наслаждением кинулась на мягкую и прохладную кровать. Ноги гудели так, что даже голова начинала болеть от этого вибрирующего недомогания. Потом она подумала, что голова болела вовсе не из-за этого: её разрывали мысли, куча вопросов, которые оставались без ответа. Её выводило из себя поведение Гато: она чувствовала, что диджей когда-то натворил дел и теперь в самом деле расплачивается за них, но то, как он покорно перенёс «наказание», не могло не быть странным. Что это за черта характера? Было это трусостью или же самобичеванием? Ведь Гато не нанёс ни одного удара обидчику в ответ…