Сначала Багира увидела банку с золотистой мягкой жижей, и только потом Глеба. Тот как обычно радужно улыбался и излучал радость и тепло.
— Приветики!
— И тебе привет, варенье, — устало произнесла девушка, хватая банку и пропуская Глеба внутрь. В квартире звучали композиции Майкла Джексона (парень отметил, что вовремя зашёл), пахло свежими розами, и бегал Рамзес. Его лысое Величество одарило гостя высокомерным взглядом — он не забыл утренних издевательств с флагом — и отправилось далее по своим кошачьим делам.
— Ух ты, у тебя праздник? — живо поинтересовался Глеб, снимая ветровку и вешая её на крючок. Багира пожала плечами.
— Как сказать… Больше похоже на поминки.
Глеб вздрогнул и обернулся. Марина прошла на кухню и села за стол, взяв за хрупкую тонкую ножку высокий бокал, в котором плескалось красное вино. Парень всё ещё ничего не понимал.
— Сегодня семь лет со дня нашего знакомства с Егором.
Глеб помрачнел, насколько это вообще было возможно в его случае. Он не любил моменты, связанные с Егором, — не знал, как себя правильно вести при Марине, когда речь заходит о его покойном брате, не понимал, что надо говорить и куда смотреть. А ведь не было бы у него к ней никаких чувств, не было бы так сложно.
— Прости, что я так некстати нарисовался… Я не буду мешать! Рабочие вопросы решим завтра в обед.
— Да брось, — нахмурилась Марина и кивком пригласила сесть за стол. — Я твою любимую курицу в апельсиновом соусе приготовила.
В перерывах между пережёвываниями Глеб старался как можно выше поднять настроение Багире: рассказывал про комментарии на официальном сайте клуба, поделился ещё несколькими идеями для программы «Однажды в…», которых явно бы хватило на три месяца вперёд — Марина не успела и пятой части запомнить, и удостоверившись, что Глеб их все предварительно записал, успокоилась. Позже завёл разговор о том, что ему сообщил ранее Сергей: как новичка Тимофея можно ставить на одиночный номер вместо других танцоров? Светлые брови молодой женщины, едва заметные при тусклой настенной лампе, слегка приподнялись в удивлении.
— Сергей, должно быть, что-то напутал. На групповое выступление мы ставим Макса, Тимура и Дениса, на одиночное среди новичков — Тимофея. А вот на одиночное среди профессионалов — никого.
— Это почему так? — поинтересовался Глеб и, облизав вилку, чуть было не зажмурился от удовольствия.
— А кого из троих «старичков» предлагаешь поставить? Выберу одного, двое оставшихся раздерут ему глотку.
— Но из этой ситуации есть выход, Мариночка.
— Какой же?
— Всё просто, — воодушевился Глеб и принялся накалывать пожухлую после запекания в духовке дольку апельсина. — Ставим на одиночку Тимурчика. Дениска на это не обидится, а Максимушка если и обидится, то виду не подаст. Я ему конфеток куплю за терпение.
Багира нахмурилась. В комнату вошёл Рамзес и посмотрел на хозяйку с видом, почти ощутимо говорящим: «Почему ты сидишь за одним столом с этим холопом? Выгони его из нашего дворца немедленно!» Глубоко вздохнув, девушка взяла кота на руки.
— Я не хочу Тимура. Не вижу в нём любви к своему делу. Только любовь к себе самому.
Это было серьёзное откровение. Багира почти никогда не высказывала личное отношение к танцорам, требуя от них в первую очередь профессионализм и чары для аудитории. Глеб опустил вилку и почесал висок, дожёвывая. Короткие кудри взлохматились и смешно торчали сбоку. Марина вздрогнула.
— Можно устроить небольшое голосованьице. Выбор зрительниц всё-таки имеет большое значение. Кого выберут они, того и… Ты чего?
Болотного цвета глаза испуганно распахнулись шире, разглядывая лицо Багиры: её голубые глаза сощурились от накатившей влаги, и через несколько мгновений по щеке покатилась слеза. Глеб отодвинул тарелку подальше, размышляя, что ему делать. Марина плакала. Сильная, твёрдая и неприступная Марина, которая одним взглядом заставляла всех лентяев внутри своего клуба работать и двигаться. Марина, что никогда не позволяла эмоциям взять верх над собой. Бизнес-леди, что всегда была одета строго и элегантно, сейчас, опустив голову на колени, едва слышно плакала.
— Он всегда так делал. Как ты сейчас. Я не знаю, что хуже. Что ты похож на него, или что он был похож на тебя…
— Мариночка… — Глеб почувствовал, как в горле комом встал его ужин. Нет, он не может позволить ей сойти с ума: если оплот собранности и строгости не может найти покоя, то он обязан был его подарить. Моментально был заварен успокоительный чай с ромашкой, набрана горячая ванна с морской солью и постелен тёплый плед на кровати. Рамзес старательно мешал миссии спасения («Кто угодно, только не холоп!»), но все попытки сводились к тому, что мешок кожи и костей лишь мешался под ногами. К концу всего представления, когда от паров в ванной комнате вино немного выветрилось, и Марина осознала, как себя повела, она вновь заплакала, но теперь не сдерживаясь: в ванной она была закрыта от чужих глаз.
Когда она вышла, Глеб тут же надел пушистые тапочки на её ступни и проводил до кровати, словно медсестра пациента, но Багира не возражала. Когда девушка была укутана, а окна проверены на предмет изоляции от сквозняков (будто у неё не срыв случился, а обнаружились симптомы простуды), Глеб подошёл к кровати и наклонился, настороженно рассматривая девушку.
— Я боюсь оставлять тебя одну в таком состоянии.
От Глеба было очень странно слышать подобные слова: слишком твёрдые и мужские, сказанные тоном, не терпящим возражений. Марина нахмурилась, явно не ожидая от него, что он мог посчитать её способной на суицид или иную глупость в этом духе. Но подумав, что так в самом деле будет спокойно, она похлопала по соседней подушке и сказала:
— Ложись. — И когда Глеб плюхнулся рядом, укрывшись тонкой простынкой, добавила: — Расскажи мне ещё о своих идеях.
Под его неустанное щебетание Марина уснула буквально через пять минут. Плед согревал, вкрадчивый голос Глеба успокаивал — хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось, и ничто не было способно больше вывести её из равновесия. Только сам Глеб не мог уснуть до самого утра: потревоженное вечерними событиями сознание выдавало множество вариантов, что могли означать слова Марины, сказанные в сердцах: «Я не знаю, что хуже. Что ты похож на него, или что он был похож на тебя…»
— Посмотрите, что про меня на сайте пишут! — восторгался Денис, сидя перед барной стойкой и водя пальцем по планшету. — Девчонки настолько в восторге от моего образа короля Артура, что прочат мне роль в голливудском фильме. Хочу, чтоб Гвиневрой была Анджелина Джоли.
— Денис, ты женат, — вяло отчитал коллегу Тим, тоже копошась в своём телефоне, целенаправленно ища что-то.
— И что? — искренне удивился Денис. — Это не должно мне мешать заниматься самолюбованием. К тому же, я безусловно красивей Брэда Питта — она не устоит.
Присутствующие дружно хохотнули, и Тим, найдя искомое, ткнул пальцем в экран и протянул его Рите. Она заинтересованно принялась читать, и в это время в зал расслабленной походкой вошёл Тимур, как всегда с самодовольной улыбочкой на губах. Поздоровавшись с парнями, он вперил в Риту мрачный взгляд:
— Ты что здесь делаешь?
Подняв голову, она поморгала и спросила:
— Не поняла? Я здесь работаю.
— Смена официантов начинается в десять. А сейчас здесь собрали только танцоров. Считаю, что ты лишняя.
— Тимур, придержи коней, — изумлённый от наглости своего коллеги, протянул Денис, но его оппонент не успел и слова возразить, как к тому подскочил мгновенно покрасневший Тимофей и схватил поражённого от его смелости Тимура за ворот чёрной футболки.
— Ты уже порядком достал всех вокруг своим ядом. Учись вовремя прикусывать свой язык, зазвездившийся подонок!
— А ну-ка утихомирились! — раздался на весь зал повелительный бас вовремя подоспевшего Сергея, за спиной которого уже маячил испуганный Глеб. — Последняя драка была только сегодня утром. Во вкус вошли?