— Конечно, — с охотой ответил он. — Конечно, приду.
Незнакомец одобрительно кивнул и взял за руку рядом стоящую девушку, собираясь, видимо, уходить.
— Звони в рабочее время и проси Макса. Макс — это я.
Так Тимофей Марцинкевич, бывший хоккеист и танцор, попал в “Aurum”.
Комментарий к 13,5. Интерлюдия № 4
*Лесгафт — Национальный Государственный Университет Физической Культуры, Спорта и Здоровья имени П. Ф. Лесгафта в Санкт-Петербурге; «зимние» — факультет зимних олимпийских видов спорта.
ГУП (СПбГУП) — Санкт-Петербургский Гуманитарный Университет Профсоюзов; там находится кафедра хореографического искусства.
КубГУ (среди студентов — «Кубик») — Кубанский Государственный Университет (Краснодарский край).
========== 14. Взаимо-не-понимание ==========
Смешанные чувства отразились на лице Риты. Недоумение, сожаление, сочувствие и восторг. Тим даже усомнился на момент, можно ли испытывать столько эмоций одновременно, и задался вопросом, всё ли в порядке с Ритой. Всего за какой-то час она сразу узнала о нём в разы больше, чем узнавала постепенно все эти четыре с хвостиком года. Образ Тима в её глазах стал будто бы глубже и многогранней, он теперь не был обычным парнем из группы, с которым внезапно довелось работать в одном ночном заведении и стать свидетельницей его секретного заработка. И в то же самое время всё встало на свои места: вот откуда у Тима был такой талант в танцах. Она всегда удивлялась, как ему удавалось завоёвывать сердца аудитории раз за разом, не имея за спиной никакой практики? Оказалось, что Ритка та ещё дурёха: если он делал всё сразу на высшем уровне, значит, практика в любом случае была. А она-то знать не знала, что думать о нём.
— Ты очень красноречиво молчишь, — заметил Тим, усмехаясь. Сильные руки были решительно сложены на груди, бугристые мышцы без стеснения выдавали количество тренировок, которое Тим проводил в зале не ради самоутверждения и просто красивого и тренированного тела, а ради профессионально исполненных трюков на шесте.
Рите не оставалось ничего, только растерянно улыбнуться, как это она делала всегда, когда быстро пыталась найти слова в ответ.
— Мой мозг завис, пытаясь переварить всю информацию, полученную от тебя через “Bluetooth”, — попробовала пошутить она, чтобы как-то развеять напряжение, и ей удалось: Тим коротко засмеялся и сел на рядом стоящий высокий барный стул. Рита замялась и неестественно сжалась, сильно сгорбившись, но резко выпрямилась, когда наконец начала: — И как потом сложилась их жизнь? Имею в виду, Скворцов и Лера, они поженились?
— Чушь какая, — усмехнулся Тим и быстро, как кот, почесал висок. — Расстались через два года. Но Скворцов зато теперь именитый хоккеист… — с намёком и ожиданием в голосе начал Тимофей, но Рита покачала головой.
— Я не слежу за хоккеем.
— Ну да, это я знал, — отметил Тим вслух, мысленно делая галочку в голове. Им обоим впору было создать по списку вещей, которые они должны были непременно выведать друг у друга и запомнить для дальнейшего пользования.
— А Лера?
— Ничего не слышал о ней, видимо, не сложилось у неё с танцевальной карьерой. А может, преподаёт в какой-нибудь студии.
Видно было, что Рита намеревалась ещё что-то спросить, но не решалась, и её взгляд судорожно бродил по полупустому залу.
— Ты сказал, что Макс был там, на площади, с какой-то женщиной. — Тим нахмурился и напрягся. Этого Рита и боялась, но ничего поделать со своим любопытством не могла, поэтому продолжила: — Как она выглядела?
— Высокая, черноволосая, голубоглазая, — мрачно перечислил её внешние черты Тим и спросил с напором: — Почему из всего сказанного тебе именно это интересно?
— Нет, ничего такого, — покачала головой Рита, глядя в напряжённые глаза Тима. — Просто мне кажется… А впрочем, неважно.
— Неважно? — повторил Тим и соскочил со стула. Рита с испугом взглянула на него, размышляя, что его могло так взбесить. — Ты в самом деле ничего не понимаешь? Смотришь на меня невинными глазами как дурочка, спрашиваешь про Макса так, словно это ничего для тебя не значит. Знаешь, если тебя что-то интересует про него, то спрашивай у него сама.
— Что ты так завёлся? И… не надо грубить мне!
На последние слова Тим просто махнул рукой и вышел из зала, оставив Риту в полном одиночестве в обширном зале, где эхом раздавалась тихо игравшая ритмичная музыка.
Рита уже не понимала ничего совершенно: совсем недавно Тим защищал её от нападок Тимура, потом целый час рассказывал о своей жизни, но стоило ей уточнить всего одну деталь, как он взбесился, бросив напоследок нелицеприятный комментарий по поводу её интеллекта, который, как она считала, не заслуживала.
Через минуту в зал вошёл Гато: убитый и помятый, словно его окатили грязью из шланга. Вяло подняв руку в знак приветствия, он сел за своё место и молча принялся разбираться в файлах на рабочем ноутбуке, не пытаясь даже притвориться или смягчить искажённые внутренней болью черты лица. Да что со всеми творилось в этом чёртовом клубе?
Тим спешно одевался; быстро натянув на себя футболку, он надел кожаную куртку и нервно, дрожащими пальцами пытался застегнуть молнию, несколько раз попав мимо и слегка поцарапав кожу пальцев. Денис наблюдал за его действиями с высоко поднятыми бровями, что добавляло его виду больше мультипликационной комичности, чем настоящей заинтересованности. Заметив его странный взгляд, Тим кивнул на него подбородком, пытаясь таким образом безмолвно спросить, чего коллега на него так уставился.
— Выражаю озадаченность, приближенную к озабоченности, — философично изрёк Денис и наклонил голову вбок, будто это могло ему помочь лучше рассмотреть внутреннее состояние Тимофея. — Чего стряслось-то?
Закончив с курткой, Тим перекинул через плечо ремень сумки, тяжело выдохнул, торжественно встал на пороге гримёрки и развёл руки в стороны.
— Я попал во френдзону к девушке, которую знаю уже четыре года и только недавно понял, какие чувства испытываю.
— Мои соболезнования, — с искренним сочувствием произнёс Денис.
— Это ещё не всё, — продолжил Тим, деловито подняв палец вверх. — Самое страшное, что возможный соперник — мой кумир, которого я боготворю.
Сказав это, Тим выскочил из помещения и даже не сказал ни одного вежливого слова на прощание — настроение было не то. Воодушевлённый таким поворотом событий Денис обернулся к столику с зеркалом в поисках початой бутылки виски, бубня себе под нос:
— За такую трагедию надо выпить.
В один дождливый выходной, когда октябрь уже близился к концу, Рита, обложившись бумагами, ручками и ноутбуком, засела за разработку клипа. Пару недель назад она уже успела показать свои клипы Сергею, Глебу и Багире. Придраться было к чему, встречались и огрехи в плане съёмки и стиля, поэтому решено было всё же нанять профессионального оператора, однако на плечи официантки возложили бремя идеи и концепта. Смирившись со своей режиссёрской бездарностью, Рита стиснула зубы и принялась заниматься разработкой концепта клипа. В конце концов, это было справедливо, и она уговаривала себя тем, что руководству в её клипах понравилось именно то, что у неё получалось лучше всего — стилистика.
За каких-то два месяца работы в клубе она прониклась его атмосферой и обстановкой, “Aurum” уже тёк в её венах и был частью жизни. Да, работать ночью было тяжело, особенно среди пьяных клиентов, которые не всегда отличались адекватностью поведения и вкусовых решений в процессе заказа, но даже это уже не вызывало тревоги, которая помещала Риту в первые две-три недели. Она быстро научилась давать отпор таким напористым посетителям клуба, памятуя о словах Сергея, что во всех поползновениях на её честь и репутацию она будет виновата сама. Сейчас Рита была одной из самых шустрых работников клуба, не потому, что обладала какими-то выдающимися способностями официантки, а по той простой причине, что полюбила эту работу со всеми её недостатками.