— Я хочу, чтобы мы поговорили, — неуверенно начала Рита. Не уверена она была не в своём желании поговорить, а в том, что он захочет слушать. Вроде бы они и не ссорились, но любопытство к личной жизни Макса почему-то очень задело Тима, что он уже несколько дней не мог разговаривать с ней как раньше. Он выдохнул и нажал на кнопку ещё раз, потушив голубые лампочки. Пальцы Риты вновь приняли обычный тёплый цвет, и он схватил её ладонь прежде, чем она успела спрятать её в кармане своей формы официантки.
— Вы, девушки, такие странные иногда бываете, — проговорил Тим, усмехнувшись, но его улыбка была доброй и мягкой, поэтому Рита улыбнулась в ответ. С души будто сняли камень — значит, всё было не так плохо. — Вы придираетесь к мелочам, но не замечаете очевидного.
— Эм-м… Чего? — с недоумением всё же спросила Рита, нахмурившись. Тим сощурился так, словно изо всех сил постарался прибавить своему виду загадочности.
— Того, что сейчас не время и не место разговаривать, — заговорщически намекнул он ей полушёпотом, на что девушка рассмеялась. — Предлагаю выяснить наши отношения на нейтральной территории. Скажем, кафе напротив универа после съёмок в понедельник — подойдёт?
— Ну безусловно, — спародировала она тон и голос Сергея. Отчего-то сразу стало легко дышать, но слова, больше наполненные смыслом и значением, не шли с языка, будто что-то внутри накладывало на рот невидимый кляп, лишь бы не проболтаться. Но ладонь друга была невероятно приятной и родной.
— Тимофейчик! — прервал их молчаливое общение глазами Глеб, вламываясь в дверь. — У тебя десять минут.
— Пойду и займусь работой, — прокашлявшись, сказала Рита, с сожалением отнимая руку и глядя на заметно повеселевшего Тима. — Удачи. Не волнуешься?
Задумчиво погладив рукоять меча, лихорадочно включая-выключая его снова, он глубоко вдохнул и, широко улыбаясь, сказал:
— Ни капли.
До номера Тима оставались считанные минуты — на сцене уже стоял Сергей в чёрном с золотой окантовкой костюме и развлекал публику своим остроумием. Настроение Риты было выше потолка, и даже слегка раздражённая коллега, преградившая ей путь, не могла понизить его.
— За твой двадцать первый сели, обслужи, — крикнула ей в ухо сотрудница и побежала дальше. Рита пожала плечами и поторопилась к двадцать первому столику. И тут она увидела то единственное, что ещё могло убить её весёлый настрой.
— Что такая нерасторопная? — недовольно покосилась на неё Алёна, приглаживая зачёсанные назад чёрные волосы. Тёмные губы прекрасно дополняли её образ женщины-вамп и отлично шли её рассерженности.
— Простите. Я вас слушаю.
Приняв заказ на напитки от Алёны и её подруг, Рита исчезла в толпе, появившись вновь через несколько минут с подносом, на котором расположились три сверкающих бокала с золочёной буквой «А», бутылкой дорогого красного вина, стаканами и графином ананасового сока. «Две минуты до выхода Тима», — мысленно подбадривала себя Рита, идя к столу Алёны и уговаривая себя таким образом не обращать внимания на показную злость Алёны. Но не вышло: за один ничтожный шаг от стола Рита заметила, как перед её стопами появились другие — на высоких блестящих шпильках. Не успев сгруппироваться, официантка упала, бутылка дорогущего итальянского вина ударилась о пол, трескаясь, графин стукнулся о стол и смачно разбился, окатывая Алёну густой жёлтой и сладкой жидкостью. Вот так — глупо и банально, просто споткнувшись о случайно выставленную шпильку Алёниной подруги… случайно ли?
Ещё сидя на полу, Рита подняла взгляд на Алёну — та была само спокойствие. Как будто знала, что так будет. Она немного наклонилась вперёд, чтобы Рита её услышала сквозь визги и крики девушек, с восторгом встречавших Тима на сцене.
— Сейчас ты будешь уволена.
Заиграла музыка. Раз, два, три, четыре — на сцене появился Тим, и Рита со злостью сжала ножку разбившегося бокала. Хватит. Хватит уже быть предметом ненависти Тимура, ненависти Алёны — ненависти и презрения, причин которых она даже сама не знала. Нужно быть по-голливудски сильной и смелой, а не растяпой, которая не может вовремя остановиться перед выставленной шпилькой.
Всё ещё держа в руке прозрачную ножку из хрусталя, Рита встала во весь рост, чтобы Алёна смотрела на неё снизу вверх. Тень удивления промелькнула в её больших глазах, но она спокойно дождалась, пока Рита скажет:
— С радостью посмотрю на это.
========== 16. Обратите внимание ==========
Глеб был готов поклясться, что у него остановилось сердце, когда он увидел, что Марина зашла в клуб вместе с Рэмом. Обрусевший египтянин на зависть любому шустро говорил по-русски с едва уловимым акцентом. Глеб невольно вспомнил анекдот про туриста из России, заговорившего на базаре в Египте с продавцом, который ему ответил: «Слушай, друг, говори на русском — по-английски ни слова не понимаю». Это заставило администратора усмехнуться, что немедленно было замечено Мариной.
— Вижу, ты в хорошем настроении, Глеб, — строгим, даже железным тоном начала она, подойдя ближе. От яркого блеска её ровных золотистых волос захватывало дыхание, и Глеб неловко закашлялся, силясь хотя бы промычать в ответ. — Не расскажешь нам, что случилось вчера в клубе?
— Э-э, — глупо протянул администратор, переводя изумлённый взгляд с суровой Марины на легкомысленно улыбавшегося Рэма. Остановившись, наконец, на своей начальнице, Глеб вдруг задумался, как же сильно рабочая обстановка меняет людей: кто бы мог подумать, что всего несколько дней назад эта серьёзная бизнес-леди растеклась, как кислое тесто по столу, плача и кляня свою странную личную жизнь. Если бы Малевинский решил с кем-то поделиться этим, то собеседник либо у виска покрутил, либо подавился от смеха.
— Если ты переживаешь насчёт Рэма, то он в курсе, — добавила она, бросив мимолётный взгляд на упомянутого коллегу. Глеб с тяжёлым сердцем посмотрел на египтянина. Чёрные волосы ровными волнами обрисовывали его загорелое лицо с острыми скулами и блестящими глазами. Глеб коснулся своих отросших кудрей, делая вид, будто чешет затылок, и мысленно огорчился.
— Нам просто нужны детали, — нараспев проговорил Рэм, противно улыбаясь. Эти белоснежные ровные зубы, от которых веяло дерзостью и мятной жвачкой, одним щелчком подняли в Глебе нешуточную волну энтузиазма.
— В общем, дело вчера было так, — с искрой начал рассказ администратор, встряхнув поникшими кудрями.
Сижу я у себя и слушаю Меладзе. Это само по себе плохой признак, а в моём вчерашнем состоянии и вовсе располагало к суициду. Можете себе представить, в каком ужасе я оказался, когда ко мне забежала одна из наших милых официанточек и завопила: «Там Риточка клиентку режет!» Я как сидел на стуле, так и обалдел. И мыслишки сразу такие противные полезли: как полицейчики приезжают, руки растопырив, важно ходят по залу и цокают, а потом я ясно увидел табличку «Закрыто!» на двери нашего клуба. Я сразу за сердце схватился. Официанточка начала меня вытаскивать из-за стульчика, потащила в коридорчик. Навстречу выскочил Серёженька, что-то орал, но я его не слушал — он вечно глупости мелет, когда злой. Я побежал к двадцать первому, Серёженька за мной. Тут ещё толпа девчоночек как раз понеслась к сцене, где на пилончике извивался «Люк Скайуокер», я чуть с ног не упал. Как встал, так и пошёл, пританцовывая: музычка такая классная играла — упасть вправду можно. Ну, я ещё и для виду приплясывал, чтоб внимание не привлекать, а то иду с суровой мордочкой… Хотя Серёженька говорит, что у меня она не получается, но это неважно сейчас! Подошёл я к двадцать первому столику, посмотрел — не врут! Стоит Ритонька и держит в руках ножку от бокала сколом вперёд, а вокруг неё на полу — красная лужа. Я чуть в обморок не упал, думал, ну всё, опоздал! А нет: подхожу ближе и смотрю — клиентка сидит целёхонькая и зыркает так зло на неё, будто сама сейчас кинется. И подружки её — эти болезные — встали и начали визжать: «Она её зарежет, а-а-а!» Тут я понял, как слухи рождаются. Народ, как их оры услышал, так сразу собрался вокруг нас и начал спрашивать: «Чё там, чё там?» Я им говорю, что официанточка поскользнулась и упала, а мимо проходил Денисочка и такой: «А так и было». Все сразу интерес к нам потеряли, выказав своё «фи», и к сцене отвернулись, где Тимчик ещё прыгал. А Алёночка — самая главная болезная в этой не очень здоровой компании — рассердилась на меня и кинулась своими накрашенными коготочками, крича что-то вроде: «Какого Кощея Вы слушаете укуренных стриптизёров, этому проституту обдолбанному показалось в пьяном угаре!». Я ей ответил, что «сами Вы тут болезно-легкомысленные», намекнув, что кому-то пора домой. Ритуля бодро закивала, бросив ножку в сторону, вроде ничего не было. Алёнушка тыкнула мне в нос ногтём — вон даже отметина осталась! — и пообещала, что свяжется с тобой, чтобы уволить Риточку, Денисочку, меня и прочих причастных.