В отличие от многих других работников этого клуба, Глеб ясно отдавал себе отчёт, что у него на душе происходит. Он любил, безответно и беззаветно, не решаясь даже словом намекнуть на свои чувства по простой причине того, что возлюбленная была вдовой его умершего брата. «Так нельзя, это неправильно, некрасиво, так не должно быть, это, наверное, даже грех», — шептало ему всё его существо. Ему даже было страшно подумать о том, что скажут его и её родители, если они начнут роман. Впрочем, не начнут. Глеб был уверен, что ни о каких романтических чувствах со стороны Марины речи быть не могло.
Дверь в кабинет жалостливо скрипнула, впуская кого-то, кто настойчиво и решительно шёл сюда, разнося шум шагов по коридору. Глеб встрепенулся, подумав, что это был Рэм, но перед ним и Сергеем появилось раздосадованное лицо Гато.
— День добрый, — без энтузиазма поприветствовал его Сергей и, зевнув, вернулся к своему пасьянсу. Но его буквально выдернули из зоны комфорта. Когда в кабинете прозвучали слова «Вот моё заявление об увольнении», Сергей даже не сразу понял: ему так послышались слова песни, что гремела у него в динамиках, или это в самом деле кто-то сказал.
— Чего?! — Крик Глеба дал ясно понять, что песни тут были не при чём. Стоявший перед администратором Гато лишь пожал плечами и подал тому белый лист, с обратной стороны исписанный жирной чёрной ручкой.
— Сначала Тимофей со своими изгнаниями, — меланхолично заметил Сергей, — а теперь ты, весь такой в депрессии, явился сюда с видом, будто тебе жизнь не мила?
— Может, и не мила, — огрызнулся Гато, что на него совсем не было похоже. «Где все эти милые испанские словечки, где?» — спрашивал себя Глеб, вместо листка с просьбой об увольнении глядя на своего сотрудника.
— Детский сад какой-то, — резюмировал Сергей и, схватив пачку сигарет с зажигалкой, таки покинул кабинет, в котором уже становилось невыносимо находиться.
— Гаточка… — ошеломлённый Глеб не мог найти слов, чтобы прокомментировать это действие. И не придумал ничего лучше, чем банально спросить: — Ты окончательно решил?
— Глупый вопрос вообще-то, — усмехнулся Гато и посмотрел в окно: стекло щедро поливалось ливнем, а вечернее небо время от времени освещалось яркими вспышками молний. — Думал не один час и даже не один день. Это взвешенное решение. Мне… просто надо убраться отсюда и сделать что-то со своей жизнью. Решиться на поступок. Признаться. Не сильно-то я потеряю, если брошу крутить пластинки в провинциальном клубе.
Глеб помял по бокам несчастный лист бумаги. Знаки судьбы сыпались на него со всех сторон. Даже бедняга Гато был избран, для того чтобы показать ему: хватит сидеть и протирать штанами кресло до дыр. Надо действовать, пока время не утекло.
— По ТК РФ ты должен отработать у нас две недели! — крикнул Глеб музыканту, когда он повернулся к двери.
— Знаю, — бросил через плечо Гато и двинулся к порогу. Ударившись по дороге мизинцем о не к месту стоявший стул, Данила рявкнул: «Caramba*!» и вылетел из кабинета. Услышав долгожданную испанскую речь от бывшего сотрудника, Глеб улыбнулся. Значит, всё должно быть хорошо. Так или иначе.
— Всем оставаться на своих местах! — на английском заорал супервайзер* на весь кабинет, пытаясь перекричать толпу разноцветных волонтёров, в количестве почти двадцати штук столпившихся в не самом большом помещении Медиа-центра. Суматоха была в самом разгаре: буквально через час будет начало Церемонии открытия Олимпийских Игр, и после них сразу же — пресс-конференция с организаторами. Супервайзеры со скоростью легкоатлетов носились из кабинета в конференц-холл, по дороге перехватываемые нервными журналистами с вопросами о том, а где, когда и что. Рита смотрела на всё это великолепие с нескрываемым шоком, сидя за стойкой приёма заказов на пресс-конференции. Благо, что время было такое, что на всякие заказы всем было плевать. Через пятьдесят пять минут начнётся самое важное в этом месяце — феврале 2014 года.
Из коридора, ведущего к редакторским комнатам, высыпала толпа счастливых волонтёров. Дерзко размахивая руками, они во все стороны заявляли, что сейчас отправляются на Церемонию.
— А мне билет Майкл из Getty Images дал! За помощь в работе!
— Пф, у меня целых два от Associated Press! Выкуси!
— Ха-ха, а нам билеты вообще наш супервайзер подарил, неудачники!
— Счастливо оставаться!
— Козлы… — буркнула себе под нос Рита и глянула на расписание пресс-конференций. Может быть, организаторы пойдут водку пить вместо того, чтобы разводить болтовню с журналистами посреди ночи?
Команда пресс-конференций оказалась самой неудачливой. Хотя сначала все и решили, что работа в конференц-холлах интересней других, из-за того, что каждый день есть возможность увидеть знаменитостей из мира спорта, но по факту она была самой тяжёлой. А с учётом того, что первое мероприятие, которое имело место произойти сразу же после Церемонии, это конференция, то все волонтёры команды были вынуждены остаться в Медиа-центре для подготовки холла и аппаратуры. Хотя по сути это была паника на пустом месте: зал был готов уже к шести вечера, но супервайзер, паниковавший сильнее рожающей женщины, настаивал на том, чтобы все волонтёры оставались в Медиа-центре.
— Константин Львович* ждать не будет! — последнее, что сказал супервайзер, перед тем как скрыться где-то за углом обширного медийного здания.
Рита печально глянула по сторонам. В дальнем углу двое высоких «баклажан»*, ничуть не стесняясь, приплясывали под гремевших из динамиков по всему Медиа-центру Bon Jovi — ну хоть кому-то было весело и без Церемонии.
— Кто тут Рита Северцева? — откуда-то слева раздался высокий взволнованный голос. Марго даже не сразу поняла, что речь идёт о ней. Обернувшись, она увидела девушку лет семнадцати-восемнадцати. Но судя по тому, что она одета в форму волонтёра, ей точно должно быть восемнадцать. Её лицо Рита никогда не видела: узкое, с тонкими чертами, но миловидное. Каштановые волосы, обрезанные под каре, удачным силуэтом обрамляли лицо, а на бледной коже выгодно выделялись большие тёмные глаза.
— Это я, — кивнула Рита и хотела поздороваться, но девушка быстро сунула руку в карман куртки, а потом протянула ей голубой конверт.
— Тебе от Макса, — улыбнулась она и нетерпеливо задёргала рукой, будто в конверте было что-то такое, что приведёт Риту в полный восторг. Пожав плечами, Марго взяла конверт, но решила-таки переспросить:
— От Макса…
— Танцора, — шепнула ей на ухо девушка и подмигнула, не дав договорить. Через пару секунд нежданная гостья исчезла, и Рита осталась наедине с конвертом. Она развернула его и громко ахнула, когда увидела билет на Церемонию. И небольшой клочок бумаги с надписью: «Наслаждайся».
Голову накрыла волна мыслей. От недоумения до изумления и радости на уровне слёз. Не заплакать от счастья ей не дала тень, резко нависшая над ней. Подняв голову, Рита заметила супервайзера с дымящимся стаканчиком, от которого шёл мягкий сливочный аромат латте.
— Алекс, я… — сломленным голосом начала Рита, но где-то внутри неё медленно пробуждался боец, который послать к чертям всю команду, лишь бы отправиться сейчас на Церемонию. Но к её огромному удивлению Алексей потрепал её по плечу и сказал:
— Билет дорого стоит, так что не расстраивай дарителя. — На пороге в кабинет, однако, он резко развернулся и строго сказал: — Но чтоб в одиннадцать была уже в конференц-холле. И ни минутой позже!
Рита неслась как сумасшедшая сквозь толпу точно таких же оголтелых людей, спешащих к своим местам — кто внутри стадиона, кто снаружи, для лучшего обзора во время фейерверка. Никогда ещё она не чувствовала так много ненависти к окружающим и в то же время радости за то, что сейчас приобщится к ним. Последний рубеж в виде турникета с охраной был пройден, и Рита выскочила на трибуны прохладного стадиона в поиске своего места.