"Ты видишь," сказал защитно Берхофф. "Я принял все возможные меры предосторожности."
Пока неплохо признала Диана, заверенная видом оборудования. Берхофф, казалось, не экономил на расходах, чтобы защитить свои образцы. Вероятно, мы должны конфисковать их, так или иначе. Образцы должны были быть в руках ответственных людей, не кого-то столь эксцентричного как Кевин Берхофф, который был хорошим ученым, но часто позволял своему научному усердию быть превыше всего, как тогда, когда он экспериментировал на Диане без ее согласия.
Она уже пыталась выяснить, как она может получить образцы от Кевина, несмотря на способность Тесс, когда он прошел вперед, что бы вытереть иней с окна. Может нам лучше вернуться сюда позже, когда Тесс не будет рядом?"
Пораженный визг сорвался с губ Берхоффа. "Нет!" выдохнул он, практически прижавшись носом к оргстеклу. "Это невозможно!"
Диана напряглась от встревоженного звука его голоса. "Что?"
Он развернулся к ней лицом. Его пораженное выражение лица, было последним что она хотела бы видеть. Он выглядел бледным как привидение.
"Образцы," выпалил он. "Их нет!"
ЧЕТВЕРТАЯ
Ричард Тайлер не мог заснуть.
Лежа на его койке, заключенный уставился в потолок своей одинокой камеры. Приглушенный свет люминисцентных ламп проникал через решетки их пустого коридора снаружи. Стройный темнокожий мужчина лет тридцати, уже несколько месяцев носил только оранжевый тюремный комбинезон. Его бритая голова упиралась в комковатой подушку. Его темные усы и козлиная бородка были аккуратно подрезаны. Хотя отбой был несколько часов назад, он лежал с открытыми глазами, слушая ночные звуки тюремного корпуса. Приглушенные храп и рыдания доносились из соседних камер; казалось, что все больше и больше п-положительных поселялось в тюрьме строгого режима изо дня в день. Ходили слухи, что Кольер и Центр 4400 агрессивно лоббировали освобождение Ричарда и других "политических заключенных", но без особых результатов. Ричард даже отказался от адвоката, когда он был задержан в Сиэтле несколько месяцев назад. Шансы были, но он собирался гнить в этой камере до конца жизни.
Вот что я получил от всего правительства США, подумал он. Они даже не дали мне другого выбора.
Не впервые, он задавался вопросом, на что была бы похожа его жизнь, если бы он не был похищен в пятьдесят один год. Когда он был послал в Корею, он, конечно, не думал закончить свою жизнь за решеткой в двадцать первом веке. Большая его часть хотела, что бы те, вмешивающийся в чужие дела путешественники во времени оставили его в покое .С другой стороны, если бы он не ушел самоволку в своей эпохе, они никогда бы не встретились с Лили ...
Его взгляд было обращен к единственному снимку, приклеенному к стене. На цветной фотографии была изображена красивая блондинка, укачивающая малыша на коленях. Кожа маленькой девочки была темной как и у ее отца. И мать, и дочь сияли радостью.
Лили. Изабель.
Горло Ричарда напряглось, когда он вспомнил, что сделал эту фотографию незадолго до того, как Лили умерла, и все пошло к черту. Это был прекрасный летний день в 7 горах. Голубые небеса. Птицы, поющие на деревьях. Этот снимок был его единственным мирским владением и также его самым дорогим. Драгоценная фотография была напоминанием, что когда-то он был больше, чем просто заключенный, что он был любящим мужем и отцом. В течение короткого времени они были счастливы.
При тусклом освещении было трудно разглядеть лица своих близких. Почувствовав внезапную потребность видеть свою семью, он поднял руку и вытянул пальцы к фотографии. Его ум инстинктивно потянулся за ними...
Ничто не произошло. Снимок остался приклееным к стене на расстоянии в несколько футов. Он даже не пошевельнулся.
О да. Он улыбнулся с сожалением. Забавно, как быстро можно привыкнуть к перемещению предметов силой мыли. И как ты заскучал по этому удобству, как только оно ушло. Ежедневные дозы ингибитора блокировали его телекинез. Если раньше он мог бросать тяжелые предметы просто думая об этом, теперь он не мог поднять перо, если не делал это по-старинке ... пальцами.
Вздохнув устало, он встал с постели и начал ходить по камере. Босыми ногоми он чувствавал холодный бетонный пол. Очевидно, начальник не был склонен тратить свой бюджет на отопление. Судя по недавнему качеству еды, также снизились затраты и на питание. Ему не хотелось знать, какое мясо было в тушенке прошлой ночью.
Он был на полпути к стене, когда тяжелые шаги отозвались эхом в коридоре. Они остановились прямо перед его камерой. "Эй там!" грубый голос позвал его. "Что ты там делаешь, Тайлер? Разве ты не знаешь, что сейчас время сна?"