— А что я такого плохого делаю, смею вас спросить? — продолжал Блауфокс с тревогой. — Я все еще люблю жену. Но ведь она больна, моя Берта; располнела, у нее больные гланды. Я забочусь о ней как могу, сил не жалею, даже умереть за нее готов. Трачу на нее кучу денег. Но ведь она, — и стряхнул пепел со стола в мусорную корзину на полу, — лечится по шесть месяцев в год и дома ее не бывает. Зимой самое подходящее место для ее астмы — штат Аризона. А летом самое лучшее место для ее сенной лихорадки1 — Нью-Гэмпшир. Сами понимаете, мужику становится скучно — не может же он проводить всю свою жизнь в компании покупателей.
— Мы тебя ни в чем и не виним, — Лемке похлопал его по плечу, — поверь.
Блауфокс, вскинув голову, занялся внимательным изучением лиц приятелей — в первый раз за весь вечер.
— А почему это вы вдруг ни с того ни с сего затронули эту тему, а? — подозрительно осведомился он.
Лемке посмотрел на Пограна, а тот в свою очередь, опустив голову, беспокойно шаркнул по ковру ногой.
— Прошу вас, продолжайте, — призвал их Блауфокс. — Коли вы уж так далеко зашли — давайте дальше, нечего останавливаться на полпути.
— Ты везучий, — отметил Лемке.
Блауфокс пожал плечами.
— По-своему везучий, Морис, — уточнил Лемке. — Ведь и люди часто одиноки. Вот… несчастный Лемке. Мужик не должен жить один в номере отеля. Тысячу раз тебе говорил.
— Морис, — начал Погран, — переходим к сути дела. У тебя есть девушка — красивая девушка, мы восхищены ею. Получили бы большое удовольствие, если бы иногда выходили куда-нибудь вместе с вами. На чисто социальное, скажем, мероприятие, — например, по четвергам. Начинали бы с такого мероприятия каждый новый месяц. — Он говорил торопливо, не вынимая рук из карманов, не спуская глаз с третьей пуговки на жилете Блауфокса. — Подумать только — обед в ресторане, в меню морские деликатесы… трое друзей за столом с очаровательной женщиной…
— Ах! — выдохнул Блауфокс.
— Приятно, конечно, — поддержал Лемке. — А особенно приятно познакомиться с кем-то, кого не так часто встречаешь среди своих знакомых. С дамой из театрального мира, например, которая… ах! — И, весь задрожав, плюхнулся на стул.
Сидели молча, глядя в окно.
— Ничего, ничего… — Лемке посидел немного, успокоился. — Как-то я и не готов к такому — я, маленький, смешной человечек… Такая дама наверняка не пожелает меня видеть рядом с собой…
— Вовсе ты не смешной человечек, Лемке, — искренне, как друг, пытался успокоить Блауфокс Лемке.
Тот потянулся за шляпой на вешалке.
— Дикая идея с самого начала, — обратился он к Пограну. — Блауфокс — мужчина высокий, всегда весел, умеет себя вести с женщинами, знает, что сказать; шуточки всякие откалывает, коктейли один за другим пьет… Ну а я? Вы только посмотрите на меня! — Пожал плечами и надел шляпу.
— А мне вот хотелось бы иметь такой талант, как у тебя, — утешил его Блауфокс. — Где в стране найдешь второго такого дизайнера шерстяных изделий, как Адольф Лемке? Настоящий художник!
Лемке горько усмехнулся.
— «Художник»… Этот художник возвращается домой один. Ты идешь со мной, Погран?
Погран тоже снял с полки свою шляпу.
— Подождите минутку, — остановил их Блауфокс. — Мы вот что сделаем. Пойдем сейчас к моей даме и поговорим с ней. Спросим — пойдет она с нами пообедать или нет?
— Вот это справедливо! — тут же согласился Погран. — Вот это дружеский равный подход!
Вышли все вместе, забыв закрыть на замок демонстрационный зал.
— Будь спокоен, все расходы поделим точно на троих, за счет фирмы, — предложил Лемке. — Почему бы не внести еще одну фамилию в отчетные книги нашей фирмы?
Все трое дружно поддержали эту идею и, крикнув: «Такси!» — поехали в отель «Лоури».
Погран с Лемке остались ждать в холле, а Блауфокс поднялся в номер к Энн. Компаньоны сидели там под пальмами, стараясь сохранить абсолютное спокойствие и думая, что им это удастся, но стоило какому-нибудь клерку бросить на них взгляд, они вздрагивали и краснели.
— Нет, ничего не выйдет, — высказал свои опасения Лемке. — У меня какое-то такое ощущение… честно…
Из лифта вышел Блауфокс и с величайшим достоинством приблизился к друзьям.
— Прошу вас, любезные господа, следовать за мной, — пригласил он.
Вошли в кабину лифта.
— Энн хочет посмотреть на тебя, — заявил он Лемке.
У того от неожиданности, что называется, отвисла челюсть.
— И для чего ей это? — поинтересовался он, когда выходили на восьмом этаже.
Энн с самым серьезным видом пожала всем руки.