— Ах! — громко щелкнув, фотоаппарат Сакуры упал на пол.
Хондо продолжал идти, все еще сосредоточившись на телефоне. Уходя, он извинился — «моя беда» — крикнул он.
Сакура, взволновавшись, бросилась подбирать свою камеру.
— Не получится. На экране ничего нет…
Сакура прикрыла рукой рот, полностью шокированная. Кажется, камера сломалась от удара. Она нажимала кнопку включения снова и снова, пытаясь вынимать батарейки и вставляя их обратно, но индикатор включения не загорался.
— П-прости. Мне очень жаль. Это потому, что я подошла очень внезапно… — начала Кушида.
— Нет, дело не в этом. Я просто была неосторожна, вот и все… в любом случае, до свидания.
Кушида не сумела остановить подавленную сакуру, а могла лишь смотреть с сожалением смотреть ей вслед.
— Почему такая мрачная девушка как она мой свидетель? Отстой. Она не станет мне помогать, вот и все, — Судоу скрестил ноги, откинувшись на спинку стула, раздраженно вздыхая.
— Я уверен, что там есть чему поучиться. Кроме того, мы не спросили Сакуру-сан напрямую, что она видела. Может она просто не может сказать это сама?
— Я знаю, если она планирует что-то сказать, она это сделает. Она сдерживает себя, потому что она взрослая.
— Так будет лучше, Судоу-кун. То есть, было бы лучше, если бы она была свидетелем.
— Что ты имеешь ввиду?
— Она не станет давать показания от твоего имени. Они определят тебя как причину инцидента. И в конце, класс D пострадает от твоих действий, но мы будем в порядке. Мы имеем доказательства того, что они лгут о насилии. Трудно представить, что школа оштрафует нас за вовлеченность в этот инцидент больше чем на 100 или 200 очков. Таким образом мы потеряем только 87 баллов, а тебя исключат. Однако, мы возьмем на себя больше вины чем класс C, — Хорикита безжалостно высказывала мысли вслух, как будто все это время прятала их глубоко внутри себя.
— Не шути. Я невиновен. Невиновен! Я бил их, но это была самооборона.
— Не думаю, что в данном случае самооборона поможет, — ах, я случайно сказал это вслух.
— Эй, Аянокоджи-кун.
Я пытался вести себя отстраненно. Повернувшись, я обнаружил очень близко от себя лицо Кушиды. Вблизи она казалась очень милой. Вместо того, чтоб чувствовать себя неловко из-за этого вторжения в мое личное пространство, я хотел, чтоб она подошла еще ближе.
— Аянокоджи-кун, ты товарищ Судоу-куна, не так ли? — спросила она.
— Ну… Так и есть. Впрочем, почему ты опять это спрашиваешь?
— Ну, просто это немного напрягает. Всеобщее стремление спасти Судоу затухает.
Я оглядел весь класс.
— Похоже так и есть. Возможно, они думают «будь, что будет». Что уже ничего не поделать.
Даже если Сакура, ключевой свидетель, отказала Судоу в помощи, тогда мы не сможем добиться никакого прогресса.
— Я не могу представить, что мы найдем идеальный выход для Судоу.
Давайте просто откажемся от него. — малодушно пробормотал Ике.
— Какого черта, парни? Разве не вы сказали, что поможете мне? — заплакал Судоу.
— Ну, это просто… понимаешь? — Судоу обратился к оставшимся одноклассникам, ища одобрения.
— Даже твои друзья не желают помочь тебе. Какая жалость, — пробормотала Хорикита.
Другие студенты не пытались отрицать слов Ике и Хорикиты.
— Почему я должен терпеть подобное? Вы куча бесполезных придурков!
— Какую занимательную вещь ты говоришь. Разве ты не заметил, что каждый от тебя отворачивается?
— Что ты под этим подразумеваешь?
Наш класс часто очень взвинчен, но сегодня все хуже чем обычно. Однако, поскольку Судоу говорил с Хорикитой, он старался изо всех сил сдерживать себя. Тем не менее, атака пришла на него с неожиданной стороны.
— Не думаешь ли ты, что было бы лучше, если бы тебя отчислили? Твое существование далеко не прекрасно. Нет, фактически, я мог бы сказать, что твоя жизнь убога, Красные волосы-кун.
Голос исходил от парня, проверяющего свое отражение в ручном зеркальце, чтоб поправить свои волосы. Это был Коенджи Рокуске, который даже на фоне остальных странных личностей очень сильно выделялся.
— Какого черта? Еще раз посмеешь так сказать и я порву тебя!
— Для меня было бы неэффективно говорить с тобой, не важно, сколько раз я это сделаю. Если я знаю, что ты слабоумный, тогда не имеет значения, сколько бы раз я не попытался читать тебе лекции, не так ли?
Пока Коенджи говорил, он даже не взглянул на Судоу. Как будто это был монолог. Тут же раздался грохот. Стол взлетел в воздух и раскололся после пинка. Все замерли. Судоу, молчаливый и напряженный, подошел к Коенджи.